Читать книгу - "Паутина удачи - Оксана Демченко"

– И главный караван-сарай города в придачу, – с издевкой предположил чужак.

Тогда Марджана и подумала, что не такой уж он и глупый. Называть его чужаком неправильно, ведь понимает здешнюю жизнь и ее обычаи. Даже разбирается в том, что неясно большинству посторонних. Сразу догадался, что с ним, пусть и в шутку, торгуются. Называют немыслимую цену, с которой начинается всякое утверждение свадебного списка. Еще более странно то, что шуточный торг происходит прямо на ходу, да еще при ней! Значит, и правда шуточный…

– Для тебя, шайтан рыжий, и караван-сарая было бы мало, – рассмеялась бабушка Гюль. – Ты недавно говорил, что всерьез жениться не собираешься.

– И сейчас не надумал, – хмыкнул чужак. – Но через год-другой… У девочки очень живые глаза, умные и веселые, крупные и красивые. Она умеет удивляться, и мир ей в радость. Это большая редкость, бабушка Гюль. Полагаю, она хорошо готовит и умеет уважать мнение мужчины.

– Ищи жену в своем краю.

– Я здесь собираюсь жить долго, – задумчиво промолвил чужак, изучая ворота большого дома семьи Марджаны, показавшиеся за очередным изгибом улочки. – Вы правы, апа, достойный род. Полагаю, девочка даже учится в медресе.

– Именно так.

– Интересно… – Во взгляде чужака снова мелькнула задумчивость. – Знаете, не мое дело давать советы вам и тем более хозяину дома… Но плоды дружбы с кланом Али-Беков могут оказаться не так сладки, как мнится на первый взгляд. Там, далеко от столицы, в горах, за родом этой девочки стоит пять сотен сабель. Мне вдруг представилось, что некто желает счесть их своими. И не только их, тут видится скрытый интерес…

– Ай, рассуждение не для женского ума, – нехотя признала Гюльсар. – Чего ты хочешь?

– Когда ехал по площади час назад, полагал все происходящее весьма выгодной мне игрой. – Губы чужака сложились в улыбку, не сулящую радости, и Марджане стало неуютно. – Потом увидел кареглазую и отвлекся. Сейчас, когда знаю ее имя и род, я вдруг представил, чем игра закончится для Марджаны. Я, оказывается, не научился отворачиваться от неизбежных и неприятных мне чисто по-человечески последствий выигрыша одних и проигрыша других… Идите, это и правда мужской разговор.

Так и закончилась первая встреча. Марджана знала: тот, кого бабушка назвала Ессэи, не уехал сразу, он постучался в двери дома и долго, до самого вечера, что-то обсуждал с мужчинами семьи на их половине. До крика дошли и ничего не решили. Она слышала, как Ессэи сказал, покидая двор:

– Думаете, вас позвали на праздник? Так любое застолье не обходится без баранов. Их место самое почетное – на столе. Постарайтесь выбрать себе иное, гостевое.

Кто-то в ответ зарычал и грязно выругался, зашипела сталь, покидая ножны. Но дедушка Мурат сказал:

– Он гость, пусть уходит и не возвращается более.

Никто не стал спорить. Со стуком сошлись створки, лязгнул засов, накрепко отгораживая дом от любых бед. Копыта каракового зацокали по черным улицам, в которые, как вода в арыки, ночь вливалась быстро, широким потоком мрака. Не всякий житель города, даже местный, решился бы уехать в глухой лабиринт безлюдных улочек в одиночку, оставив за спиной ссору. А этот двигался уверенно и, проезжая мимо стены дома, даже насвистывал незнакомую мелодию.

Помогая служанкам убираться во дворе, девочка узнала, что чужака звали не Ессэи, а куда более странно и сложно, Евсеем Оттовичем Коршем. Происходил он из северной страны Ликры и служил при после этой державы в высокой должности военного советника. Полгода назад благодаря его усилиям удалось разоблачить намерения влиятельного клана, угрожавшие миру в целом и репутации близкого родича паши в частности. В награду Евсей получил своего нынешнего коня, несравненного и бесценного.

На следующий день, поливая плитки двора для создания приятной влажной прохлады, Марджана расслышала тот же свист. К ногам упал мешочек с миндалем. Девочка подобрала его, быстро спрятала в складки одежды и никому ничего не сказала. Разве это грех – полакомиться жареным миндалем, который она так любит?

Когда лето пропекло город насквозь, а запах дынь напоил вечера сладостью, обещая скорое смягчение жары, свадебный список Саадат оказался согласован: теперь он устраивал обе семьи. Началась новая суета. Бабушка Гюль обходила соседей и каждому напоминала, что ему подобает сделать для общего праздника. День торжества приближался. В шуме совсем растворились грубые слова чужака о баранах и гостях. Если их кто-то и вспоминал, ворочаясь и недосыпая, то одна Марджана. Орехов у нее было вдоволь, как и мыслей.

Жених Саадат оказался тощим заморышем неполных семнадцати лет. Не сыном и наследником советника, как полагали исходно, а его двоюродным племянником. Само собой, старшие знали и имя, и род юноши сразу, еще со дня первого сговора. Марджана рассмотрела жениха и задумалась еще сильнее. Не так уж плохо получится, если чужак сосватает ее. Взрослый, заботливый, надежный. Сабля у него к поясу привешена не для красоты, не в парадных новеньких ножнах. Боевое оружие, она сразу присмотрелась, в ту единственную встречу: рукоять сильно потертая, отполированная опытной рукой. И лезвие острое, не раз причинявшее раны и даже, пожалуй, смерть. Это тоже наверняка. Не зря сам паша Евсею коня подарил, а дедушка не решился с ним ссориться! А этот, сидящий рядом с сестрой в шитом золотом халате… Вся его гордость и достояние – имена родных и клан, стоящий за спиной. Он никому не кидает мешочки с миндалем через стену просто так, чтобы побаловать. И глаза жены не станет рассматривать, разыскивая в них… как же сказал тот человек? Живость, красоту, ум. Приятно.

Она ругала себя за недостойные мысли. Но окончательно избавиться от них не могла и даже глупо гордилась чужаком, когда в зиму узнала, что он спас своего посла от покушения. Два месяца лежал раненый. Поправившись, получил от паши новый подарок… Время перемалывало дни в пыль воспоминаний, пекло из них лепешки-месяцы, складывало в годовую корзину. Заполнило одну, взялось за вторую. Все было как обычно, разве что копыта каракового более не стучали по переулку. Мало ли иных дорог у его седока – важных, взрослых, ответственных… К тому же здесь ему делать нечего. Приходил человек из гарема паши. С ним разве спорят?

Поздно вечером и, что весьма странно, прямо перед торжественным днем переезда в новый дом пришла бабушка Гюль – «поговорить». Села пить чай, тяжело вздохнула, жестом прогнала служанок.

– Не знаю, что со мной будет, – снова вздохнула она. – Не женское дело и недостойное… Но ведь Ессэи прав, он лгать мне не стал бы, знаю, да.

Марджана молча ждала продолжения, удивляясь все сильнее. Что в ее жизни может измениться сейчас, когда все решено и оговорено? Шестнадцать лет пряха судеб готовила новую нить в свой узор. И вот выкрасила, осмотрела и вплела в положенное ей место. Навсегда. Впереди одна дорога, от родных ворот и до дворца паши. У него три жены и тридцать пять наложниц. Она станет тридцать шестой. Точнее, уже стала: все согласны, решение объявлено, богатые подарки доставили еще вчера… Завтра ее введут в большой дом, поселят на втором этаже, так объясняла женщина, прибывшая из дворца. Ах да, еще отведут и покажут тем, кто должен подтвердить, что честь ее не запятнана, внешность приятна для взора, удача светла, а манеры хороши.