Читать книгу - "Земля Без Короля - Эд Гринвуд"

Когда Сараспер свалился, пламя, исторгнутое им из камня, ударило вверх, и башня замка, под которой они находились, взорвалась множеством огромных каменных осколков и начала рушиться. Ингрил сохранял петлю сколько мог, и старик несколько раз перевернулся на полу, а всесокрушающий огонь заливал все вокруг, и в конце концов балкон оторвался от стены замка Серебряного Древа.

Когда он начал падать, а следом вниз по стене крепости загремели камни разрушенной башни, боль «живого замка» передалась Эмбре. Никогда еще ей не приходилось испытывать такого страдания.

Она громко завопила от страшной боли, но, собрав в кулак всю свою волю, все же сумела преодолеть нахлынувшие на нее алой пеленой мучения разваливающегося замка. Объединив свои силы с неисчерпаемой мощью Камня, который все так же крепко держала в кровоточащих руках, волшебница заставила сломанную башню наклониться, и камни обрушились туда, где находились разоренные комнаты, прямо на Повелителя Заклинаний. Тот, не найдя в себе сил подняться, торопливо покатился по скомканному и обожженному ковру, торопясь укрыться за дверью, прорубленной в толстой стене.

Лавина обломков башни с тяжелым шумом грохнулась на изуродованные покои баронессы, в мгновение ока заполнив их острыми камнями, размалывавшими в прах все, что попадалось на пути.

Предсмертный крик Ингрила звучал совсем недолго. Два огромных камня стиснули его между собой, расплющили в кровавую слизь и стремглав понеслись дальше, словно торопились преодолеть всю ширину замка и полюбоваться прекрасными садами. Впрочем, это им тоже удалось.

На стенах не было ни одного часового, и потому никто не видел, как Эмбра Серебряное Древо корчилась в муках, никто не слышал ее надсадного, разрывающего горло крика, который эхо разнесло по всему острову Серебряного Древа, никто не видел, как разрушенный балкон, на котором находилась вся Банда Четырех и оба Дваера, обрушился в реку.

Серебряная жадно поглотила упавших людей; лишь свечение камня еще несколько мгновений виднелось сквозь черную толщу воды. Когда же с дальнего конца замка Серебряного Древа примчались перепуганные стражники, они не увидели ничего, кроме ряби, оставленной прекратившимся к тому времени каменным градом.

Ему уже приходилось слышать голос, донесшийся сейчас до него из полумрака.

— Флаерос Делкампер, — чуть ли не радостно окликнули его. — Иди сюда, выпей кружечку-другую и поговори со старым львом.

Флаерос Рагаларский покраснел от удовольствия, когда три надменных барда, которых он всю ночь тщетно пытался поразить своими талантами, раскрыли рты от изумления.

— Ты знаком с Индеросом Громовая Арфа? — чуть слышно пробормотал один из них.

Он с милой улыбкой кивнул им, хотя ноги уже сами несли его туда, где сидел прославленный бард.

— Конечно, — с подчеркнутым смирением ответил он. — А разве вы с ним не знакомы?

Из полутьмы послышался негромкий смешок.

— Жало у тебя, малыш, хоть и нежное, но страшно ядовитое. А теперь расскажи-ка мне, что известно в Силптаре о сражении в замке Серебряного Древа.

Флаерос опустился на стул.

— Благодарю вас, господин, за ваше внимание ко мне и за это пиво. — Правильно истолковав торопливый взмах руки, он поспешно закончил почтительные речи и добавил: — Господин, ни о чем другом вообще не говорят. Женская Башня, если я правильно называю ее, лишилась крыши и верхнего этажа; вся эта оконечность замка превратилась в руины. Говорят также, что барон мертв или исчез и его Темная тройка, то есть его маги — прошу прощения, вам, конечно, известно, что их так называют, — тоже пропала.

Похожий на льва старый бард хихикнул.

— Не так быстро, парень… Хотя, может быть, тебя дожидается какая-нибудь дама или ты спешишь на вызов чести, а я тебя задерживаю?

— Нет, нет, — со смущенным смешком ответил Флаерос. — Боюсь, что у меня пока нет столь важных дел. Это просто… просто нервы. Ведь такие потрясающие события… Понимаете ли, говорят, что кто-то из лодочников видел там Владычицу Самоцветов…

— Что? — резким голосом переспросил Громовая Арфа.

— Вот именно. Госпожу Эмбру Серебряное Древо собственной персоной. Видели, как она уничтожила башню замка и балкон, на котором, кроме нее, находилось еще несколько человек. Она обрушила его в реку. И с тех пор никто ни разу не видел ни ее самое, ни ее таинственных компаньонов, ни барона с его магами.

— Она все еще жива, — негромко сказал старый бард, обращаясь, по-видимому, к столу. Казалось, он на мгновение забыл о присутствии Флаероса. — Если бы она умерла, я почувствовал бы это.

Иногда Флаеросу Делкамперу казалось, что он стоит неподвижно, как столб в заборе, а мимо него галопом проносятся разные важные люди, и он не успевает не только узнать их имена, но и понять, куда же они так торопятся. Он стиснул обеими руками массивную кружку — прикосновение к ее холодным, запотевшим бокам помогло ему немного успокоиться — и нерешительно произнес:

— Э-э-э… Что-что?

— Что? — в свою очередь спросил старый бард.

Флаерос потом так и не смог понять, как у него хватило смелости задать свой вопрос этому человеку, который одним глазом глядел на него через стол и был в этот момент похож на ястреба, сознающего, что беспомощная добыча стиснута его когтями и ни за что не сможет вырваться.

— Вы сказали, что почувствовали бы, если бы она умерла. Разве такое возможно?

Ястребиный взгляд дрогнул.

— Я был одним из четырех простолюдинов, которых заставили участвовать в колдовстве, когда на Эмбру Серебряное Древо наложили первое заклятие, — задумчиво сказал Громовая Арфа. — Она тогда была еще совсем ребенком. Волшебник ее отца называл нас «якорями». Позже я слышал, что волшебство, которое, насколько я помню, проделывалось с камнями и как-то связывалось через них с нами, было частью другого большого заклятия, которое маги называли «живым замком». Мне так и не удалось выпытать у кого-нибудь, что это значит, или даже просто удостовериться, что эти слова имеют какой-то смысл. Но, возможно, дело только в том, что у меня никогда не было воза-другого монет, которые придали бы моему вопросу достаточный вес, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Флаерос кивнул, и они некоторое время молча потягивали из кружек успевшее нагреться пиво. Молодой бард поглядел вокруг, но увидел за другими столами лишь несколько человек. Никто не трапезничал поблизости, и лишь три барда с нескрываемой тоской смотрели в их сторону — оттуда, где они сидели, казалось, что здесь, в дальней части большого зала таверны, совсем темно.

— Ах, Флаерос, Флаерос, — произнес после долгой паузы старый бард, и в его голосе чувствовалось то же самое колебание, которое совсем недавно испытывал Флаерос. — Тебе когда-нибудь приходилось слышать рассказы о том, почему Черные Земли и Серебряное Древо, соперничавшие на протяжении многих веков, стали в последнее время такими… смертельными врагами?