Читать книгу - "Тимиредис. Упасть в небо - Надежда Кузьмина"

Хрунич не просто не остановил пьяных парней. Он так, походя, отвесил подзатыльник сынку, почесал бороду…

— Ну, Фролка, ты дурак. Я думал её в Сухую Соху отвезти, как оправится. Наверняка ж её кто-то ищет, денег бы получили. Но уж что вышло, то вышло. — Оглядел всех. — Теперь, сами понимаете, в город отпускать её никак нельзя. Если нажалуется — беда будет.

Прилетевшая с мужем спасать чадо Хрущиха зло прищурилась:

— А что? Где ейный муж-то? Нету! Баба забрюхатела без мужика! Чай шлюха дорогая. Вот и пусть получит что заслужила! Я всем расскажу, что эта курва не успела разродиться, как к мужикам липнуть начала! Шалава шалавой и есть! А ты, сыночек, не расстраивайся… — и повторила: — Я не поленюсь, сейчас пойду, всей деревне расскажу!

Когда жена улетела из шинка — разносить новости, Хрунич вздохнул:

— Ну, лады. Раз уж так вышло — пользуйтесь. Можете всем сказать, что я разрешил.

Тин появилась в деревне десять дней спустя, когда из-за непрекращающегося кровотечения от мамы осталась тень. А главное, мама не хотела жить…

«Шон, а почему меня оставили в живых?»

«Потому что твоя мать сумела как-то достучаться до Хрунича и его напугать. Пригрозила, что если тебя убьют, то проклянёт его сыновей и всю деревню. Что и с того света достанет. И показала магию — зажгла чёрный огонь на ладони. Хруничу пришлось поклясться, что он позаботится о тебе, вырастит как дочь».

Уж да, позаботился… То, что я выжила, было чудом. Задумалась — не могло ли быть так, что голод, холод, непосильная работа, побои — были не случайны? Ведь умри я сама — и формально клятва не была бы нарушена, меня бы не убили. Но избавились.

«А Сибир, мой хозяин, он тоже?»

«Да. Тоже».

Всё, больше не хочу знать ничего… Я думала, что готова к правде, но к такому быть готовой нельзя. Но мама… выходит, она отдала свою жизнь за мою?

Аскани снова сжал мой локоть.

Шон качнул головой:

«Ученица! Я уже десять лет герцогствую… Дай, доведу дело до конца?»

Я кивнула. Всё равно ведь понятия не имею, как быть дальше. Сильнее всего грызло желание убить и Хрунича с его подлой Хрущихой, и проклятого бугая Фролку, который тоже был здесь и, ещё не поняв, что запахло жареным, перемигивался с незнакомой мне молодухой. И Сибира. И всех остальных, кто не помешал, не остановил…

Шон расправил плечи и обвёл взглядом притихшую толпу. Сколько времени шло дознание? Не знаю. Но, вроде, немного… тени не сдвинулись, где были, там и лежат.

— Следствие завершено. Достоверно выяснено, что высокородная леди Лийса Саглиани тер Ансаби, герцогиня Сайгирн, была ограблена и убита по сговору семьей старосты деревни — Хруничем, его женой Хрущихой, сыновьями Фролом и Оськой. Доказательства — хранящийся в задней комнате дома старосты сундук, в котором приплыла леди, её платье, ожерелье с шеи, другие украшения…

Шон замолчал, на секунду обернулся ко мне. Что он хотел узнать — я поняла мгновение спустя, когда со стоящего рядом с деревенской площадью дома Хрунича сорвало крышу. Как сноп соломы ветром — сдуло и обрушило в Старостин огород.

Крестьяне ахнули. Пара баб завизжала. Сам Хрунич даже сказать ничего не успел, только открыл рот и выпучил глаза, когда прямо к его ногам бухнулся большой — три на два локтя — тёмный резной сундук с серебряной оковкой по углам.

«Гевор. Очень редкое дерево, можно сказать реликтовое. Древесина у него лёгкая и притом запредельно прочная, — услышала я комментарий Шона. — Цены одного этого сундука хватит, чтобы год прожить на всём готовом в лучшей гостинице Ларрана».

Сверху на сундук опустилось, как птица, синее платье с расшитыми жемчугом широкими рукавами и холщовый мешок. Последний, упав, сам собой расползся по боковому шву, явив блеск золота и драгоценных камней.

Толпа ахнула снова и подалась вперёд, желая рассмотреть всё получше.

Хрунич даже сказать ничего не успел, зато встряла Хрущиха:

— Эта шлюха сама всё нам отдала!

— Молчи, дура проклятая! — Хрунич обернулся к жене.

— Да-да, отдала! Как помирала, сама умоляла, чтоб мы о ейном отродье позаботились! — продолжала визжать та.

Визг оборвался резко. Хрущиха с выпученными глазами продолжала махать руками, открывать и закрывать рот — но оттуда не доносилось ни звука. Шон взглянул на меня, криво улыбнулся и чуть пожал плечом. И заговорил снова вслух:

— Властью, данной мне Короной, я, герцог Шон тер Дейл, член Совета Лордов и Совета Магов, приговариваю за совершённое злодеяние виновных к смерти через повешение. Прочие соучастники будут наказаны согласно тяжести содеянного. Деревне будет назначен новый староста. — Шон обвел глазами толпу, потом ткнул пальцем в стоящего на отшибе чернобородого мужика: — Ты подойдёшь. Как тебя, Устюм по прозвищу Осот? С этого момента ты — староста. — Уставился на толпу. — Кстати, Хрунич год за годом завышал ваши налоги в полтора раза. Сборщику отдавал, сколько положено, а остальное оставлял себе. Больше такого не будет. Наворованные деньги вернутся в деревню. На водяную мельницу там хватит.

Крестьяне запереглядывались и загудели.

«Вот так. Теперь защищать Хрунича никто не станет. А нам надо довести дело до конца».

Из руин Хруничевой избы одно за другим поднимались длинные тёмные брёвна, летели на площадь, сами собой складываясь в П-образную конструкцию…

«Да, противно, а что делать? Кто ещё этим будет заниматься? Не патруль же? Аскани, бери Тим и леди Тирнари, поезжайте на юг. Думаю, леди Тирнари будет интересно взглянуть, как поживает её старый дом. Мы с Россом задержимся, закончим тут всё. И, ученица, не волнуйся. Никого из виновных я не пропущу. Их, кстати, не так уж много, две трети деревни были ни при чём. Так вот, с этого дня ни один из насильников не сможет сделать ничего ни с одной женщиной. Совсем ничего. Как считаешь, справедливо?»

Кивнула. Считаю, да. Но…

«Шон…»

«Что?»

«Марушке бы корову хорошую. Она же вдова бедная. Но маму пожалела».

Ничего, что на меня Марушкиной жалости уже не хватило. Но и обижать она меня не обижала.

«И откуда я тебе корову возьму? Ладно, что-нибудь придумаю. И вашего Гуслича от пьянства вылечу. Мужик слабый, но не гнилой. Как считаешь, он обрадуется, если я ему зубы выращу? Всё, не тяни время, езжайте отсюда».

Последним, что я увидела, перед тем как развернуть коня, был ошалелый взгляд тётки Фарины. Та меня наконец узнала.

Но я сделала вид, что не узнала её.

* * *

Мы ехали молча. Сестра поравнялась с нами, бросила коротко:

— Не ведала я, что всё было вот так…

Ас кивнул.

Значит, они тоже видели всё, что показал мне Шон?