Читать книгу - "Жена из другого мира - Анна Замосковная"

– А у тебя есть дети на стороне?

– Нет. Без моего желания такого не случится.

А, да, конечно: его стихия – смерть, он может уничтожить живородящую силу семени. Хотел спросить, были ли у него женщины на стороне, но закусил губу. Некоторые вещи лучше не знать.

К нам подбежал плюгавый офицер, вытянулся в струнку:

– Все готовы!

Министр махнул рукой. К нам подкатил кеб. Сердце тревожно забилось.

– Хозяйка, к вам полицейский с извинениями.

Привратный дух так неожиданно высунулся из стены, что я поперхнулась чаем. Дух выбрался целиком и похлопал меня между лопаток:

– Вы в порядке?

– Да, – прохрипела я.

Но потребовалась пара минут, чтобы успокоиться и запить стресс чаем. Жаль, все мои стрессы чаем не запьешь и шоколадом не заешь.

– Что там с полицейским? – поинтересовалась я.

Взгляд привратного духа поплыл, затем снова сфокусировался на мне.

– Он случайно коснулся вас во время задержания, у него теперь рука отсыхает. Спасти может только ваше прощение. Молит о пощаде. Говорит, понятия не имел, кто вы такая.

Тот роковой день встал передо мной во всех своих крупных и мелких деталях.

Длоры, купившие Веру, были явно знакомы с полицией, обратились к ним. Да, может, и хозяйку дома крышевали полицейские. Мои плечи расправлялись от нахлынувшего гнева.

– Зови его, – велела я. – В прихожую.

А сама отправилась к Близенде. По ее просьбе Керл будет шевелиться охотнее.

Но, заглянув в созданную для нее кухню, никого не обнаружила.

– Привратный дух, где Близенда?

– У Вердлы.

Я тихонько прошла в спальню. Близенда читала в кресле, Вера спала. Заметив меня, Близенда заложила книгу пальцем и склонила голову набок. Я указала себе за спину:

– Там полицейский, который может знать напавших на меня длоров. Он меня схватил без разрешения, теперь рука отсыхает. Наверняка это сделает его сговорчивее.

– Безусловно.

– Вы попросите Керла… с ним разобраться?

– Конечно. – Шелестя платьем, Близенда поднялась. – Не переживай. Керл расчетлив, как всякий политик, но он знает, как важна для меня эта часть семьи, поэтому с преступниками разберется. Не напрямую, чтобы не поссориться с нужными длорами, но разберется.

Я посмотрела на Веру. Бедный ребенок, она спала, свернувшись калачиком, обнимая медвежонка. Сколько еще таких нищих бродит по улицам, сколько продавали за долги и еду не чужие люди, а свои?

Вспомнила бедный район. Разум отказывался принять такую вопиющую нищету, отличную от нищеты нашего мира, моей страны, где маленький ребенок имел право на защиту соцслужб. Но сквозь привычные реалии, где подобные Вериной ситуации – нонсенс или следствие человеческой тупости, неотвратимо наступало осознание, что здесь такое может быть нормой.

Я ощутила, как холодеет и немеет лицо, от которого отхлынула кровь:

– Бездомных много?

– Да.

– Почему?

– Потому что много бедных.

– Почему им не оказывается социальная помощь?

– Какая помощь?

– Ну там еда, место для ночлега, бесплатное образование.

На последней фразе брови Близенды подскочили вверх. Я убито произнесла:

– Только не говорите, что у вас бедным не помогают.

– Для совсем нуждающихся есть дома работы, но бесплатное образование – это невероятно.

Вспомнила земные работные дома и спросила:

– И в этих домах специально поддерживаются ужасные условия, чтобы люди не вздумали задерживаться?

– Да. А как иначе заставить их изменить свою жизнь к лучшему?

Боже мой, почему я не попала в космическую эру с нормальным обществом? Почему здесь напоролись на те же грабли, на которые до середины двадцатого века наступали у нас, пока не развился менеджмент с вменяемой системой мотивации?

Просто потому, что у местных нет соответствующего опыта. Технологическая революция, судя по всему, только началась. Вот когда потребуется много квалифицированной рабочей силы, тогда и выработают нормативы для быстрой качественной работы. Потом заметят влияние коллектива на производительность. А там, глядишь, сообразят, что человек – главный трудовой ресурс. Лет так через сто.

Но этот подход обществу еще не нужен, вот и живут так.

Глубоко вздохнув, я изгнала из души гнев. Улыбнулась кротко:

– А почему бы не сделать нормальные условия, не обучить людей ремеслу и не позволить достойно зарабатывать, чтобы в работном доме людям жилось хорошо и хотелось трудиться ради того, чтобы оставаться в нем?

При всей прогрессивности и терпимости Близенды ей потребовалось время, чтобы понять мои слова. Я видела, как борется в ней заложенное обществом и внутреннее, более разумное и свободное, способное анализировать, оспаривать традиции. В какой-то миг ее глаза озарились яркой мыслью. Наверное, так выглядит человек в момент просветления. Но почти сразу Близенда опустила веки, скрывая это чудесное сияние.

– Интересная идея. Противоречащая всему, что у нас думают о ленивых и злых бедняках, не желающих пальцем шевельнуть ради собственного блага, но интересная. – Близенда приблизилась и, подхватив меня под руку, повела прочь из спальни. – Мне кажется, эта идея требует доказательств. И раз уж ты здесь застряла, как насчет того, чтобы взять под патронаж один из работных домов и попытаться показать на практике, возможно ли то, что ты говоришь?

– Что? – Я остановилась перед дверями в общую прихожую дома.

– Сейчас я натравлю Керла на полицейского, а потом мы поговорим здесь. – Она потянула меня в кухню. – Понимаешь ли, положение Лавентина достаточно высоко, а состояние достаточно велико, чтобы ты могла взять на себя патронаж над одним из столичных работных домов. Тебе все равно надо чем-то заниматься, пока Лавентин возится в лаборатории. Ты могла бы э-э-э… оказывать социальную помощь. Вообще объяснить это явление. На примере одного работного дома. Если получится, можно будет Лавентина отправить в собрание длоров идею продвигать. Император у нас человек меркантильный, выгодный проект обязательно пустит в мир. Правда, возможно, года тебе не хватит…

У меня появилось чувство, что меня обводят вокруг пальца. Не слишком хитро, явно понимая, что я чую подвох. И взгляд из-под ресниц у Близенды лукавый.