Читать книгу - "Королевская кровь. Связанные судьбы - Ирина Котова"

Ани поджала губы, посмотрела на папки с личными делами.

– Благодарю, Вероника Сергеевна. На сегодня вы свободны. – Помощница с легким недоумением поглядела на нее, но кивнула. – Завтра с утра жду вас здесь.

Секретарь вышла, а Ани, поколебавшись несколько мгновений, взяла трубку и набрала номер.

– Отец, хочу съездить к Валентине в Орешник, – сказала она, – поедешь со мной? Да, сейчас. Да. Тогда жду. Нет, я не хочу привлекать внимание. Попрошу боевых магов из гвардейского корпуса – когда за нами прилетали листолеты, они были на борту, должны помнить ориентиры.

Майор Васильев, оставшийся за командира гвардейской части и королевской охраны в отсутствие Байдека, быстро организовал сопровождение, военный маг открыл телепорт – и вскоре Ангелина и Святослав Федорович уже стояли у заснеженного двора своего бывшего дома. Охрана молчаливыми тенями окружила их – было уже темно, Орешник светил окнами низеньких домов и немногочисленных пятиэтажек, но сама улица была безлюдна. Одна половина их расколотого дома, видимо, не выдержав тяжести снега, рухнула, и старый двор напоминал безжизненное кладбище – с той лишь разницей, что на кладбищах все же чистят снег.

В соседнем доме светилось одно окошко, и поздние гости пошли к дверям по хрустящему снегу, постучались.

– Сейчас-сейчас, – раздался из-за дверей голос Валиной мамы, заскрипела щеколда, дверь открылась, и пожилая женщина некоторое время с изумлением всматривалась в посетителей.

– Слава, ты, что ли? – наконец сказала она. Что-то соображая, перевела взгляд на Ангелину, на охрану за спинами гостей.

– Да мы вот в гости, тетя Рита, – с неловкостью произнес Святослав Федорович. – Пу́стите?

– Конечно, конечно, – засуетилась старушка, все всматриваясь в Ангелину. – Да не снимайте одежду, холодно у нас.

В доме действительно было холодно и темновато, несмотря на топящуюся печку. Резко пахло жареным салом, яйцами и простоквашей, на плите грелся чайник, а за столом сидели старшие мальчишки, одетые в сто одежек, и из больших кружек пили козье молоко – тут же стояла большая банка, покрытая марлей. Ани огляделась. Обстановка оскудела. Не было телевизора, радио – Валька любила слушать приемник и громко комментировать новости, – пропал чудесный буфет, книги из шкафа.

– А где Валя? – спросила Ани. – Теть Рита, это я, Ангелина. Не признали?

– Не признала, как признать, ваше высочество, – радостно и одновременно печально сказала Рита Дмитриевна, – а Валя вон лежит. Спит она. Она много спит теперь.

Ани с тяжелым чувством подошла к кровати. Там, укрытая одеялами, лежала ее подруга – болезненно желтая, усохшая, с поседевшими волосами. И не скажешь, что всего на три года старше Ангелины.

– Что с ней, тетя Рита?

– Да, – сказала старушка, опускаясь на стул возле окна, – в коме лежала несколько дней, сразу прооперировали – а не выздоровеет никак. Шкаф кухонный настенный ей на голову упал, Ань. Гематома пошла, позвонок какой-то поврежден. Вот и лечили ее, лечили, да и отправили к нам. Слабенькая совсем: встанет – давление скачет, до уборной по стенке ползет, спит все время, забывает все. Назначили кучу лекарств, вот, ходит к нам Степановна, уколы ставит. Массаж прописали и процедуры, так на бесплатные надо возить в район, а как нам ее возить?

Валина мама говорила и говорила – нужно было ей выговориться, поделиться, – и в глазах ее появлялась тихая и просительная надежда, резавшая почище упреков и укоризненных слов. Святослав сел за стол, потянулся за банкой с козьим молоком – взглянул на хозяйку дома, и та кивнула радушно, – налил себе, да так и сидел, слушая и периодически отпивая из кружки.

Старшие мальчишки, ранее шебутные, хулиганистые, поздоровались тихо, но глядели на гостей настороженно, и Ангелина подумала: такая тишина стояла и у них сразу после переворота. Так звучат безысходность и отчаяние. И глаза у детей были серьезные. Только младший, пятилетний, одетый в валенки и теплую толстую кофту, возился на полу со своими игрушками. Подошел к Святославу – признал, видимо, – и отец улыбнулся, потянул его к себе на колено – покачать.

Пацаненок на его коленях был теплый, горячий даже, вертелся и требовал скакать быстрее. Святослав пощекотал мальчишку сквозь толстую кофту – тот взвизгнул и заливисто рассмеялся. Воистину, детский смех может звучать даже во время войны – звучать надеждой для взрослых, уводить их от безнадежности.

– Я-то больше не работаю, – говорила Рита Дмитриевна, – так совсем тяжко. Еле-еле на дрова хватает да на еду, и то экономим как можем. Видишь, – она махнула рукой, – продали что могли, голые стены скоро будут. Когда землю трясло, видать, повредило что-то в стенах да в фундаменте – раньше дом теплый был, а теперь выдувает все, стыло тут. Вы не сердитесь, – вдруг спохватилась она, – мы из вашего дома, что было, прибрали, Ань. Вам-то уже не нужно. Одеял взяли, дров с сарая, кур к себе, козочку… передохли бы ведь, Ань, а так… яички есть, молока побольше… посуду продали вашу, – добавила она совсем тихо.

– Ну что вы, теть Рит, – с сердцем сказала принцесса. – Конечно, надо было взять.

Она пригляделась: и правда, подруга была укрыта их одеялом, тяжелым, ватным, под которым раньше спал отец. Вздохнула. Сколько она сидела с мальчишками, сколько Валюха их выручала… и муж у нее был добрый, всем делился, помогал деньгами, когда трудно совсем приходилось.

– Работала бы я – полегче бы приходилось, – продолжала тараторить старая женщина. – Так пока Валя в больнице лежала, я за внуками смотрела, и сейчас ее тоже не оставишь. Я попробовала выйти на неделе – прихожу, младшего из сада забравши, а Валя на полу лежит, плачет. Так и уволилась. Хорошо, соседи помогают, кто чем может.

Ани перевела взгляд на отца; Святослав тяжело разглядывал накрытую одеялом Валентину. И странно: его лицо казалось очень живым сейчас.

– Мам, да хватит причитать, – раздался тихий голос из-под одеял. Принцесса повернула голову – подруга приподнялась, облокотилась на стену и смотрела на нее привычным бодрым взглядом, сразу преобразившим исхудавшее лицо.

– А я-то проснулась, слушаю и думаю, кому мамка тут жалуется, – проговорила Валюха весело. – Славку-то сразу узнала, но думала, снится. Боги, худющая какая, маленькая! Анька, ты, правда?

– Я, – ответила Ани и вздохнула прерывисто. И потянулась к подруге – обнять. Та удивленно хохотнула, но стиснула крепко – совсем не похоже на умирающую.

– Не кормят вас во дворцах, что ли, Ань? Ну совсем одни ребра да глаза. Ой, – спохватилась она, – вот я дуреха. А как обращаться к тебе теперь? На вы? Ваше высочество?

– Это на людях, Валь. А так – как раньше, – тепло пояснила Ангелина.

– Ты мамку не слушай, – произнесла Валентина, отстраняясь, – мы выдюжим. Всякое уже переживали и тут справимся. До весны дотянем, а там легче станет.

– С ума сошла, – возмутилась Ани, – сейчас соберетесь и к нам поедете. Во дворце покоев много. В лазарет тебя определим королевский, Валь.