Читать книгу - "Малыш и Буйвол - Михаил Кликин"

Времени на поиски Малыша и Буйвола не оставалось. И Атэист решил идти в пещерный храм, к алтарю Локайоха. Он собирался вмешаться в божий промысел, но еще сам не знал, каким образом.

И он спешил. Он не мог опоздать, потому что иначе вся его новая жизнь лишалась смысла.

Он шел один, и у него было много времени для раздумий. И когда дорога близилась к концу, он пришел к мысли, что если у человека нет судьбы, то у него обязательно должна быть цель в жизни.

Малыш и Буйвол ничего не знали о назначенной дате – так было предопределено.

Айхия и Хатук не задумывались о том, что каждый их шаг предрешен богом.

Крестьяне, подвозящие путников, не могли и заподозрить, что тем самым они выполняют волю Локайоха.

Каждый человек делал лишь то, что ему было уготовано судьбой.

Всякое существо, всякая вещь, даже самая ничтожная, – были фишками в нескончаемых непостижимых играх богов…

– Пора бы нам обсудить, что мы будет делать, – сказал Малыш.

– Всё очень просто, – сказал Буйвол, легко пожав плечами. – Сначала мы войдем в храм, а потом попробуем из него выйти.

– Ты хочешь унести Артефакт? – предположил Малыш.

Буйвол только хмыкнул и почесал переносицу.

– Неужели твоя задумка так глупа, что ты стесняешься рассказать ее мне? – спросил Малыш.

И снова Буйвол промолчал.

Они вчетвером сидели в санях, прижимаясь друг к другу, кутая зябнущие ноги в промерзшую попону, одну на всех. Хозяин воза – серьезный, почти сердитый старик из местной деревушки длинной хворостиной подстегивал рыжую длинногривую лошадку, но та, не обращая внимания на легкие удары, вышагивала неспешно и только изредка, когда дорога шла под уклон, и оглобли давили на хомут, чуть ускоряла шаг.

Горы были совсем рядом. Они цепью растянулись впереди, заслонили полнеба, отгородили полмира. Острые белоснежные пики тонули в тумане облаков, среди блистающих ледников черными прерывистыми лентами вились неровные скалистые гребни. На заснеженных предгорьях, там, где растянулись едва заметные ниточки дорог, медленно двигались крохотные штрихи – человеческие фигурки.

– Монахи, – сказал Малыш. – Наверное, со всего света сходятся.

Буйвол, приложив руку козырьком к бровям, всмотрелся вдаль.

Друзья давно заметили – чем ближе был пещерный монастырь, тем больше встречалось на дороге монахов. И все они двигались в одном направлении – на восток. Туда же, куда направлялись Малыш и Буйвол.

– Словно на праздник сходятся, – пробормотал Буйвол.

– Наверное, так и есть, – сказал Малыш.

– Я им устрою праздник.

– Они хорошо с нами обращались, – робко сказала Айхия.

– Тем лучше для них.

– Мой дядя там.

– Должно быть, ему сейчас тепло, – сказал Малыш с легкой завистью.

Возничий повернул к ним неулыбчивое морщинистое лицо, прошамкал, тыча хворостиной в сторону:

– Моя деревня… Вылезать будете или со мной поедете?

– А далеко ли отсюда до монастыря?

– Не, недалече. Если на лыжах, напрямик, то за пол дня дойдете.

– А еще селения тут есть? Чтобы поближе?

– Поближе к горам? Есть, конечно. Только мы туда не ходим, там люди чужие, и разговор у них другой, и дома они строят не как мы, и землю они не пашут… Ну так что?.. – Лошадь встала на развилке дороги. – К горам пойдете или со мной в деревню?

Друзья переглянулись.

– Поехали в деревню! – решил за всех Буйвол. – А там уж разберемся.

…Все меняется, – думал Атэист. – Раньше монастырь прятался в горах, теперь же к нему ведут укатанные дороги. Раньше новые храмы ставились редко, в стороне от людских глаз, теперь же везде понастроили святилищ Локайоха, на самом виду. А другие боги, видимо, уже смирились с проигрышем, признали свое поражение.

Что же сейчас творится там, в Высоком Мире, в мире богов?

Не дано это знать человеку…

Он вошел в ущелье, когда стало темнеть. Он сделал всего лишь три шага, и отвесные стены тесно сомкнулись; показалось, что если он сейчас двинется дальше, то застрянет, намертво зажатый скалами. И Атэист остановился, поднял голову к полоске серого неба. И тут же сверху раздался голос:

– Ты кто?

В каменном кармане на вершине скалы, в путанице веревочных лестниц, мостов и настилов мелькнул человеческий силуэт.

– Меня зовут Атэист, брат.

– Откуда ты?

– Из монастыря, что в устье Великой Реки. Несколько лет назад Локайох направил меня с братьями в те края, и вот теперь я вернулся, прослышав о Дне Начала.

– Рад тебя слышать, брат.

– Я могу пройти?

– Подожди немного. Тебя встретят.

И почти сразу после этих слов откуда-то сверху скользнули на землю две фигуры в долгих монашеских одеяниях, с острыми капюшонами, закрывающими лица. Приблизились вплотную к спокойно ожидающему Атэисту, бегло осмотрели его, зацепились взглядами за монашеские клейма на щеках.

– Твоя одежда износилась, – сказал один из монахов-стражников.

– Я шел издалека, – ответил Атэист, глядя ему прямо в глаза.

– Что ж, рады видеть тебя, брат, – сказал второй охранник. – Следуй за мной…

Узкая тропа, похожая на желоб, вела наверх. Отвесные скалистые стены то приближались к ней вплотную, совсем заслоняя небо, то чуть отступали, и в таких местах было особенно заметно, что на вершинах скал возведены неприступные укрепления.

Они поднялись ко входу в пещеру. Снега здесь не было совсем – монахи держали площадку перед монастырскими воротами в идеальной чистоте. На широких деревянных настилах покоились в шатком равновесии огромные гранитные ядра. На близлежащих скалах теплились огоньки – немногочисленные охранники, не скрываясь, жгли костры в своих холодных каменных гнездах.

– Заходи, брат, – сказал сопровождающий монах, открывая тяжелую калитку, врезанную в створ массивных ворот. – Локайох рад видеть тебя в своем храме.

Атэист, кивнув, решительно шагнул в пещеру, залитую светом тысяч свечей и светильников.

Он верил, что Локайох его не видит.

– Ждать не имеет смысла, – сказал Буйвол. – Завтра же отправляемся в монастырь.

– Так и не скажешь, что ты задумал? – спросил Малыш.

Буйвол искоса глянул на Айхию, покачал головой:

– Нет, не сейчас… Позже… Завтра…

Они остановились в избе у старика, что привез их в эту деревеньку. Им нечем было заплатить ему, но он того и не требовал. Здесь в глуши, вдали от городов, люди не привыкли брать плату за радушие.