Читать книгу - "Дорога на Тир Минеган - Олег Авраменко"

Элвен ласково улыбнулась ему, а взгляд ее больших серых глаз, в которых танцевали отблески огня в камине, стал нежным и одновременно страстным.

— Не бойся за меня, Имар. Я могущественная колдунья и сама могу постоять за себя.

— Не сомневаюсь в твоей силе, но… Я каждый день читаю отчеты Конгрегации, Элвен. В основном там идет речь о надуманных делах, поборникам нужно держать народ в постоянном страхе, поэтому они ложно обвиняют людей в использовании чар и сжигают их в угоду кровожадной толпе. Однако время от времени находят и настоящих колдунов. Те защищаются, убивают или калечат своих врагов, но в конце концов поборники берут верх, превосходя их количеством. Как ты сама признала, за все эти годы мастер Гарван встретил в Ханговане лишь одного взрослого человека с даром к чарам. А это свидетельствует о том, что Конгрегация достигла немалых успехов в искоренении колдовства.

— Да уж, успехи выдающиеся, — хмуро произнесла Элвен, забрав свою ладонь из его рук. Ее глаза исполнились гнева. — Эти нелюди уничтожают всех детей, каких только заподозрят во владении магией. А народ терпит, еще и благословляет детоубийц. Ты прав, лахлинцы заслуживают лишь презрения… — Она тихо вздохнула. — Поверь, Имар, я действительно могу защитить себя. В отличие от тех колдунов, с которыми имели дело поборники, я не самоучка, у меня с самого начала был учитель. Мастер Шовар не только делился со мной своими знаниями и опытом, но также предостерегал от ошибок, допущенных им самим. Кроме того, мы учитываем возможность разоблачения, у нас всегда наготове тщательно разработанный план побега.

— Даже самый идеальный план не в состоянии все предусмотреть, — заметил Имар.

— Да, конечно, — согласилась Элвен. — Однако я не глупа и не поставлю себя в такую безвыходную ситуацию. Знатное происхождение надежно защищает меня от всяческих наветов, а с чарами я крайне осторожна, никогда не использую магию, если существует хотя бы малейший риск, что это кто-нибудь заметит.

— Чтобы тебя заподозрили, не нужно чаровать на людях. Как правило, взрослых колдунов разоблачают по косвенным доказательствам.

— Поборники не осмелятся арестовать меня на основании одних лишь подозрений. Они начнут следствие, установят за мной слежку, а я сразу об этом узнаю.

— Тогда может быть поздно…

— Не будет, обещаю. Я очень ценю свою жизнь и в ближайшее время умирать не собираюсь. Моя героическая гибель не принесет никакой пользы, лишь опечалит родных и обрадует поборников.

— Ну что же, — произнес Имар, осознав, что уже никак не сможет переубедить ее. — Надеюсь, ты понимаешь…

Он замолчал, так как в это мгновение Элвен насторожилась и взглянула на дверь:

— Сюда идут.

Как выяснилось, пришли вице-канцлер и первый лорд казначейства с неотложными делами, требующими королевской резолюции. Имару пришлось отпустить Элвен и следующие полчаса провести с чиновниками, выслушивая их комментарии к принесенным на подпись документам. Вернее, делать вид, что слушает, а на самом деле пропускать большинство объяснений мимо ушей, так как в данный момент мог думать лишь о своем разговоре с Элвен. При других обстоятельствах Имар, наверное, до смерти бы испугался, узнав, что под боком у него живут три колдуна. Но одной из них была девушка, к которой он чувствовал глубокую симпатию или даже больше, чем просто симпатию, — и это существенно смягчило его реакцию на такое ошеломляющее известие. А когда шок миновал, у него даже голова закружилась от перспективы сотрудничества с колдунами, которые, по утверждению Элвен, способны одним ударом уничтожить все высшее руководство Конгрегации. Представшая в воображении Имара картина до основания разрушенного Дворца Святой Веры была невероятно соблазнительна, хотя он и понимал, что куда более эффективными будут другие действия, не такие грубые и прямолинейные, а более тонкие и осторожные, позволяющие достичь нужного результата, не вызвав в обществе никаких подозрений в сговоре короля с колдунами. У Имара уже возникло несколько идей, пока еще схематических и неуверенных. Кроме того, он совершенно не разбирался в магии, поэтому не имел ни малейшего представления, возможна ли их практическая реализация…

Несмотря на решение отменить на сегодня все встречи и совещания, Имар так и не освободил свое утро от правительственных хлопот. После вице-канцлера с казначеем к нему пришли, тоже с неотложными делами, военные руководители — генерал-полковник Кайлем аб Рордан, начальник Главного штаба Армии и Флота, и генерал-капитан Лонан аб Гораг, командующий королевской гвардией. Лахлин уже много столетий не вел полномасштабных войн, однако работы его вооруженным силам всегда хватало. На море сущим бедствием были пираты; они наседали на остров со всех сторон, привлеченные отсутствием ведьм и колдунов, которые представляли для них наибольшую угрозу. Флот прежде всего охранял от пиратов западные и южные порты и пути через Кередигонское море, поскольку лахлинская экономика издавна находилась в критической зависимости от торговли с Абрадом, а все восточное побережье оставалось практически беззащитным и постоянно подвергалось нападениям. Ситуация усугублялась еще и тем обстоятельством, что у пиратов был надежный приют на Инис Гварлане, небольшом островке, расположенном за две сотни миль на юго-восток от Лахлина. Местные князья из поколения в поколение покровительствовали «береговому братству», получая от этого немалую выгоду, а все попытки лахлинских королей усмирить маленький Инис Гварлан, бывший для них костью в горле, непременно терпели фиаско. Гварланские колдуны, хоть и не одобряли заигрывания своих правителей с пиратами, совсем не горели желанием попасть под власть поборников, поэтому все как один выступали против лахлинцев. Их чары, вместе с надежными стальными пушками, заряжающимися бездымным магическим порохом, позволяли успешно отражать атаки врага, который имел в своем распоряжении главным образом чугунные пушки и исключительно дымный порох.

Имар, в отличие от своих предшественников, не собирался отправлять флот для очередной попытки завоевания Инис Гварлана. Такие экспедиции всякий раз заканчивались потерей кораблей, что, в свою очередь, приводило к ослаблению обороны лахлинского побережья с моря и существенно добавляло работы сухопутным войскам. А кроме отражения пиратских вторжений, у армии были и другие задачи — поддерживать порядок на всей территории королевства, бороться с многочисленными разбойничьими шайками и раз за разом подавлять стихийные восстания среди крестьян, доведенных до отчаяния чрезмерными налогами. Подростком Имар жалел этих несчастных людей и уговаривал деда не обирать их до нитки, но со временем понял, что налоги на Лахлине по сравнению с Абрадом и так невелики, а вся проблема заключается в низкой эффективности местного сельского хозяйства. Вот если бы крестьяне требовали каких-нибудь реальных мер по улучшению условий их труда, скажем, разрешения на ввоз и использование абрадских удобрений, то Имар, опираясь на народную поддержку, мог бы издать соответствующий указ и провести его через Поборнический Совет. Однако никто не выдвигал таких условий: суеверные лахлинцы предпочитали прозябать в нищете, нежели допустить осквернение благословенной лахлинской земли мерзким колдовским зельем. А самое смешное и одновременно печальное заключалось в том, что они охотно ели хлеб, мука которого изготавливалась из абрадского зерна, выращенного с использованием того самого «мерзкого зелья». Еще в тринадцатом веке, когда от голода вымерла добрая четверть населения Лахлина, авторитетная комиссия из поборников и проповедников пришла к выводу, что колдовские удобрения портят лишь землю, а не растительность на ней, поэтому разрешила завозить продовольствие с Абрада, которое после надлежащего освящения объявлялось пригодным к употреблению. Все, кто имел голову на плечах, прекрасно понимали, что это было вынужденное решение и поборникам пришлось наступить на горло собственной песне, так как Лахлин уже не мог прокормить себя сам. Однако простые люди без колебаний поверили в эту ерунду и даже подшучивали над глупыми абрадцами, осквернявшими свою землю чарами, чтобы продавать чистое зерно лахлинцам…