Читать книгу - "Кембрийский период - Владимир Коваленко"

Встала. Повернулась к двери.

— Есть, — сказал король. — Не уходи. Видишь ли, война будет все равно. Если бы она была нужна Британии… я бы десять раз еще подумал. Тем более что ты не хочешь. Но война нужна мне. Лично мне. Пенда подловил меня — и сам не понимает, как крепко! Он обещает корону Британии. Да гори она огнем! Но в приложение к венцу идет моя любовь. Кейндрих, принцесса и будущая королева Брихейниога. Она не верит в мою любовь, когда я предлагаю равный брак! Но если я буду королем Британии… Да ее собственные подданные уговорят. Как мне сейчас добрые диведцы не дают пойти к ней в подчинение.

— Я тут причем?

А в кресло все-таки вернулась. Смотрит сердито.

— Сделай мне зелье, которое приворожит Кейндрих вернее короны Британии, — и я отправлю мерсийского посла с его предложениями холмом да торфяником, как ты говоришь.

— Не умею, — сказала сида, — вот не умею я такого. А могла б — прости, не сделала бы. Грех девушку воли лишать. Хотя…

— Говори. — Гулидиен воспрял.

— Есть способы сделать тебя привлекательнее для Кейндрих, не причинив ей ничего дурного. Например, воспитать в тебе качества, наиболее приятные очаровываемой особе. Тогда выбор будет сделан ее собственной волей — и в желаемом нам направлении. Пошли прознатчиков. И ей самой в открытую напиши. Мол, чего нравится, чего любишь. А потом мы это все организуем. С тобой, мой король, и с твоим королевством… С послами же и войной решай как хочешь. Только без меня. А вот в походе за сердцем любимой я тебе могу помочь. Надумаешь — пришли весточку, посчитаю, что, как, какие расходы… Еще дела остались? Тороплюсь я. У меня там маленький один.

— С кормилицей и кучей твоих сестер? — Как он когда-то на это надеялся! Новая Немайн несет любовь и счастье. И не хочет больше битв. Как раз тогда, когда для него, Гулидиена, именно битвы означают любовь и счастье! Воистину следует бояться исполнения своих желаний!

— Без меня, значит, один.

— Есть еще дело. Маленькое и приятное. Скоро армия подойдет. Будет шествие вроде триумфа. Выедешь за город и проедешь на колеснице вместе с ними, хорошо? И вид, пожалуйста, прими повоинственнее. Послы будут смотреть опять же.

— Парад? Хорошо. Это все, мой король?

— Это все. Я обдумаю твои слова.

Ушла. Но помочь обещала. Не надежно, но и то хорошо. А война… Куда она от нее денется, когда встанет ее собственный клан? Не оставят они ее дома. Слишком она большая сила, чтобы ей позволили остаться, слишком многих воинов стоит. Саксы говорят — второй армии Диведа, не меньше! И на триумфе себя покажет сторонницей войны, так что проголосуют Вилис-Кэдманы за войну…

Гулидиен снова улыбался. Он гнался за двумя зайцами, но был уверен в успехе погони, ибо не петлял за ними по следу, а по прямой стремился туда же, куда и они оба: к сердцу прекрасной ирландки. А до нового года пусть сида и правда спокойно с ребенком посидит.

Вечер. Две серьезные девушки. Одна с книгой и младенцем, другая с пером и свитками.

— Я не забыла своих обещаний. Но добрая традиция должна быть продолжена. Сегодня у нас много тем для беседы и много новостей. Но за делами нам не стоит забывать своей веры. Тем более перевод одной страницы много времени не займет. И подготовит ваши души к осознанию того, что наше время столь же важно и чудесно, как и время апостолов — просто потому, что любое время годится для веры!

На этот раз одна страница из Послания к галатам. План продолжал работать — сначала одно Евангелие. Потом деяния апостолов. Потом три других Евангелия как уточняющий и справочный материал. И лишь после этого Ветхий Завет, начиная с прикладных книг, псалмов например. А древнееврейскую историю в долгий ящик, в раздел необязательного чтения! На недоуменные вопросы епископа Дионисия — мол, чтения правильные, но почему так — Клирик признал полную субъективность выбора. Что кажется ближе душе на этот день, то и перевожу. А что начинать нужно с Нового Завета, это он полностью одобрил. И даже начал читать кусочки из перевода во время проповедей. Что очень нравилось валлийцам: пусть грек служит на своем языке, а проповедь приходится переводить, но уже цитаты из Писания звучат по-валлийски. Да и язык учит понемногу. Как и остальные греки. Скоро и проповедь и служба будут свои.

А потом был рассказ. И, отложив книгу, Клирик рассказывал о своих приключениях. Отчего-то оказавшихся веселыми и не очень трудными. Только в память о погибших в ночном лесу склонили головы и опустошили кружки. А закончил Клирик рассказ, сообщив, что дня через два придет войско.

— И вот тогда-то вам наврут с три короба. Только вы не очень верьте. Вы ж знаете — я сида. А сиды на деле славны не волшбой и чудесами. А тем, что никогда не врут!

Не удержался. Но право, кто знает, уродится ли вообще в этом мире барон Мюнхгаузен. Да и пусть подобная слава прилипнет к тому, кто и правда старается соответствовать образу!

Когда, вернувшись в свою комнату, Клирик распахнул дверь, то сумел промолчать. А вот Эйлет ойкнула.

Прямо перед дверью сидела на пятках давешняя пророчица. Чистый и аккуратный наряд бедной девушки превратился в лохмотья нищенки. Темные волосы — не черные, но на фоне Дэффидовой семейки и за японку сойдет. Тем более осунулась, побледнела…

— Я — это ты, — поприветствовала сиду, будто и не уходила из палатки, но сразу вышла из образа, громко чихнув. — А мне плохо: денег на настойку нет. А без настойки я тебя мысленно не слышу.

И снова чихнула. Перед закрытой дверью. Немайн вымело еще после первого чиха.

— Она нездорова!

— Да кто она… И так, чихает легонько… И темно…

Лампу гостья зажечь не удосужилась. А сентябрь не июнь — людям на дворе сине.

— Вот-вот, всю комнату заразила. А у меня сынок! Которому болеть совсем не с руки. А потому мы к себе не вернемся, а пойдем спать к Анне… А эта пусть дальше чихает да кашляет. Потом зайду спрошу, чего ей надо. Ты ее не бойся, она не злая… И обычно тихая.

"Потом" оказалось часа через три. Когда малыш заснул, Клирик осторожно выскочил наружу, приоткрыл дверь. «Японка» сидела в той же позе, все так же впотьмах. Только чихала уже на каждом втором выдохе. Но поклонилась изящно, а говорить продолжила в своей манере:

— Ты права. А я, когда не ты, глупая… У меня вообще ничего нет. Поспать негде. Одежды сухой нет. Еды нет. Настойки нет. Воду из речки пить противно. Но я ведь — это ты… А потому я здесь!

Ее била крупная дрожь. Озноб? Да и окно, в которое влезла, закрыть не догадалась. Точно глупая.

Клирик залез в один из ларей, заменивших шкафы.

— Раздевайся. Ты выше меня ростом, но достаточно молоденькая чтобы денек походить в коротком, как девочка. Сейчас ты переоденешься в сухое, и…

Клирик замолчал. Никакого внятного «и» не вырисовывалось. Выгнать в дождь это несуразное существо было совершенно невозможно. А ведь прикажи — уйдет. Ладно. Сначала переодеть. Клирик отобрал в ларе рубашку, верхнее платье, в котором сам болел, простыню, обернулся… все что держал в руках, на пол выпало.