Читать книгу - "Темная звезда - Вера Камша"

— Что случилось, Ваше Величество? Я могу чем-нибудь помочь? — Рене придвинул молодой женщине стул, на который та покорно опустилась. Некоторое время оба молчали, наконец королева заговорила:

— Вы должны уехать. Завтра же!

Вот в чем, оказывается, дело! Королю потребовалось подкрепление — Марко не был уверен, что Рене подчинится, а королю зачем-то понадобилось срочно убрать родственника из Таяны. Наваждение прошло, Рене вновь видел перед собой безвольное существо, никогда не имевшее ни собственных мыслей, ни собственных чувств. А если и имевшее, то ничего не делавшее, чтобы их защитить. Впрочем, это была не вина Герики, а ее беда. Рене взял королеву за руку.

— Ты выполнила то, что тебе велели, но решать буду я.

— То, что мне велели? — В серых глазах застыло самое искреннее недоумение. — Никто не знает, что я здесь…

Врать она никогда не умела и вряд ли могла научиться за три прошедших страшных дня. Уж в этом-то Рене не сомневался. Он еще раз взглянул в глаза королевы, они были красными и сухими.

— Никто не знает, что я здесь, — повторила тарскийка. — Я… вы были добры ко мне. И к Стефану. Я должна сказать. Не верьте королю. Он теперь ненавидит вас. Уезжайте скорее, пока вас не убили. Я не хочу потерять еще и вас. Стефан говорил, что вы — надежда Благодатных земель. Возвращайтесь в Эланд. Когда будете в безопасности, объявляйте им всем войну, но сейчас… Хотя бы вы должны выжить, Рене, — она в первый раз назвала его по имени.

— Они мне ничего не сделают. По крайней мере, не сейчас. Успокойся, пожалуйста. Скажи лучше, почему ты решила, что король меня ненавидит? Мы с ним прекрасно ладили всю жизнь.

— Стефан говорил, что вы все понимаете… Марко страшно переменился. Я чувствую в нем своего отца. — Годойя на мгновение закрыла глаза. — Я боюсь за вас. Уезжайте. Завтра же…

— Герика, — Рене взял ее за руку, — ты не должна оставаться в этом вертепе. Я увезу тебя в Эланд, там тебя никто не тронет… Война будет и так, никуда от этого не деться… Я слишком любил Стефана, чтобы бросить тебя здесь, одну. От тебя требуется только… Все очень просто. Знаешь нижний город? Шандер поможет тебе выбраться из Замка, а там нужно добраться до домика лекаря Симона, что на Лисьей улице. Ночью я за тобой приду.

Она немного подумала, а когда подняла на Рене серые грустные глаза, он уже все понял.

— Нет, дан Аррой, — такой решимости в ней он не подозревал. — Я останусь здесь, со Стефаном. Я только ему и была нужна, как я сама. Не как королева, мать наследника, игрушка в ваших важных делах… Я знаю, что я некрасивая, неумная, нелепая. И все равно он меня любил. А я его. Теперь все равно, что со мной будет. Самое страшное произошло. Я думала, — она говорила как во сне, — самое страшное, это когда он от меня отказался. Оказалось, нет, самое страшное, это когда его убили, а я осталась. У меня никогда не хватит смелости покончить с собой, но меня утешает одно: Стефан хотел, чтобы я жила. И я буду жить. Хотя бы до его Истинных похорон.[87]А потом все равно.

Но вам я все равно благодарна. Я очень хочу, чтобы вы жили. Если вы потом сможете убить моего отца, я буду благодарна еще больше. Я не могу этого объяснить, но знаю, это он во всем виноват. А теперь прощайте!

— Так вот ты какая! — Рене словно в первый раз смотрел на молодую тарскийку. — Ни одна женщина до тебя так со мной не говорила. И забудь о том, что ты некрасива и неумна. Просто ты другая! Стефан это понимал, мы — нет. Прощай и прости нас всех за то… за то, что мы позволили с тобой сделать.

— Вам не в чем себя упрекнуть, Рене. И… мне было хорошо с вами. Или, во всяком случае, не было плохо. Прощайте, — она повернулась и быстро вышла из комнаты.

Рене молча рухнул на стул.

— Наконец-то ты признал очевидное, — Жан-Флорентин говорил тоном учителя, туповатый ученик которого наконец-то прочитал по слогам «У нас кот. Кот хорош».

— Это не было очевидным, друг, — Рене пододвинул к себе кувшин с вином, но раздумал пить, встал и подошел к окну. — Она сама не знала, какая она, пока не потеряла Стефана. А теперь уже поздно!

— Время лечит, — поднял лапу Жан-Флорентин, — все проходит. И это пройдет. Я не исключаю возможности, что именно Герика будет причиной той любви, которую тебе обещала Болотная матушка.

— Нет, я точно сойду с ума, — Рене все же палил себе вина и залпом выпил.

2228 год от В. И. Ночь на 22-й день месяца Лебедя.

Гелань. Лисья улица.

— Не уговаривайте, дан Шандер, — мы никуда не поедем. Никакой опасности нет, кому нужны жалкие знахари? А вот вам и дану Роману мы можем пригодиться, — Лупе неожиданно для себя самой накрыла узкой ладошкой руку Шандера: — Вам очень тяжко без Стефана?

Кого другого граф тотчас оборвал бы, но тут он просто кивнул темной головой. Женщина ничего не сказала, только взяла его ладонь и прижала к своей щеке. Шандер осторожно, словно боясь спугнуть невидимую стрекозу, придвинулся к знахарке и второй рукой обнял ее за плечи, уткнувшись лицом в пахнущие полынью волосы. Они не говорили. Зачем? Эта ночь была бы слишком грустной для любви — за стенкой храпел пьяный поэт, наверху возился со своими снадобьями Симон, а в Высоком Замке Белка распихивала по сумкам очень нужные ей вещи, вроде прошлогодней змеиной кожи или пары старых стремян. Через несколько часов займется заря, и эландцы покинут Гелань…

— Говорят, они увозят тело Иннокентия?

— Да. Король разрешил. Вернее, приказал. Иннокентий — эландец, похоже, Марко хочет зачеркнуть старую дружбу…

— Неужели он забыл даже королеву?

— Боюсь, что так. Я ничего не понимаю, Леопина, но мне будет легче, если ты уедешь с Рене.

— Зачем возвращаться к тому, что давно решено, — она ненавязчиво отстранилась и встала, — тебе пора. Скоро утро.

Граф покорно встал, привычным жестом проверив шпагу и кинжал. Она молча, опустив голову, подала ему шляпу и плащ. Принимая их, Шандер словно по наитию нежно коснулся лица женщины, заставив ее посмотреть ему в глаза.

— Почему ты плачешь?

— Потому что боюсь за тебя…

2228 год от В. И. Утро 22-го дня месяца Лебедя.

Таяна. Высокий Замок.

День обещал быть прекрасным, но в Высоком Замке это мало кого радовало. Большинство его обитателей до последнего не верили, что эландцы уходят. Толстая Нэнна, почти десять лет заправлявшая в Большой Поварне, во всеуслышанье объявила, что коли король рассорился с герцогом да еще не велит казнить Годоя, то он выжил из ума. С ней не спорили. Слух о ссоре Марко и Рене наполнял все закутки замка от нижних подвалов, где могли заблудиться даже старожилы, до дозорных башен, на которых стояли угрюмые «Золотые».