Читать книгу - "Шестое действие - Наталья Резанова"

Мертвецы на прибрежном песке,

Разгорелся пожар вдалеке,

В Нессе пушки палят,

В Нессе цепи гремят

И вода покраснела в реке…

– А почему Масленица – кровавая? – спросила Анкрен, подойдя.

– Здесь как-то был мятеж, аккурат на Масленой неделе. И подавляли его большой кровью.

– Ну вот, а говорят, здесь края мирные, потрясений давно не было.

– Это случилось лет двести назад. По местным понятиям – тоже не очень давно. Потанцуем?

– Нет. Не люблю.

– Я думал – все женщины любят танцы.

– Я танцевать не люблю. А смотреть, как другие пляшут, – отчего же нет?

Плясали с упоением, вряд ли испытанным на балах в богатых домах и дворцах. Там была другая музыка, другие танцы – медленные, чинные, благопристойные. Здесь музыканты наяривали то, что привыкли играть в домах простонародья, на постоялых дворах; и обитатели дворца нисколько против этого не возражали. Они то кружились, разбившись на пары и яростно притоптывая, то неслись в хороводе, крепко взявшись за руки: неверная жена, оскорбленный муж, его соперник, успевший залечить пустяковую рану, разнимавший их привратник – он следил здесь за порядком, но не видел причины, почему нельзя и ему повеселиться, и многие другие. А те, кто устал или предпочитал, как Анкрен, смотреть, стояли кругом и хлопали в ладоши. В отличие от городских празднеств, танцующие были без масок – какой смысл надевать их здесь, где все друг друга знают? Визжала, как щенок, скрипка в руках бельмастого старика; волынка, на которой дудел бледный сонный юноша, перекрывала голоса поющих. И низкорослая, грудастая и широкобедрая женщина (из тех, что называют «станок») все громче и чаще била в истертый бубен.

Мерсер нахмурился. Этот учащенный ритм напомнил ему о танцах в доме госпожи Эрмесен, о словах Роуэна. И хотя там тоже была другая музыка, было нечто общее…

Может быть, поэтому Анкрен не любит танцевать? Чтобы не поддаваться власти музыки и того, что она внушает?

Но Анкрен уже не было рядом. Она отошла к столу перекусить. Ради праздника она нарушила свое правило «Не ешь там, где живешь», да и вряд здесь можно было опасаться подвоха.

На ее место немедленно выдвинулся Савер Вайя – ради разнообразия без бутылки в руках. Не было необходимости таскать ее с собой, раз наливали у стола.

Мерсер посторонился. Когда он заходил за письмом Гарба в контору Оранов, то рядом с ней на улице приметил Савера. Причем тот поспешил скрыться за углом ближайшего дома. Можно было предположить, что Вайя ходил за своей рентой и не желал, чтоб его видели и покусились на деньги. И после того, как Роуэн его подставил, ничего удивительного, что Вайя держит остатки капитала в банке его врага. (Кстати, история с мануфактурой и разорением была правдива – Мерсер разузнал обиняком, но какую роль тут сыграл Роуэн, ему не могли сказать.) И все же предположения Анкрен, что Вайя шпионит за соседями, стали казаться Мерсеру не совсем безосновательными.

– Празднуем? – спросил Вайя.

– Празднуем. А вы разве нет?

– Годы уже не те. И повидал я много Маслениц – в Карнионе и за границей, и в Эрде… Между прочим, об Эрде… Вы тут как-то в разговоре упомянули имя Вендель. И я никак не мог вспомнить, где я его слышал.

– И где же? – безразлично спросил Мерсер.

– Да в Эрде же! – жизнерадостно выкрикнул Вайя, так что окружающие обернулись. – Я на какое-то время застрял в Эрденоне и от скуки кое-что почитал по тамошней истории. Имя Вендель довольно часто встречается в династии Йосселингов… то есть встречалось, они же все вымерли…

– Раз вымерли, это был явно не тот Вендель…

Рядом снова возникла Анкрен – с глиняной кружкой в одной руке и горстью очищенных каштанов в другой. Для нее это угощение карнионского простонародья должно быть внове, подумал Мерсер. В Эрде каштаны не растут, разве что в Свантере их можно увидеть, но это конские каштаны, плоды которых в пищу не идут.

– И как тебе на вкус? – полюбопытствовал он.

– Ничего… Похоже на жареные бататы.

– Это что такое?

– Клубни, их в Дальних Колониях выращивают, у нас пока не прижились.

– Я знаю, в Англии это едят, – вклинился Вайя. – Я читал.

– Вот ведь какие эти англичане просвещенные: чай пьют, бататы кушают… – Анкрен отправила в рот последний каштан. – Я передумала. Давай потанцуем. – Она сунула кружку Саверу. – Пейте, сударь, там еще много.

Хоровод к тому времени снова распался на пары. Мерсер подхватил ее, и они присоединились к танцующим.

Анкрен не лгала – она танцевала не слишком хорошо, а местных танцев, вероятно, не знала вовсе. И в настоящем бальном зале это было бы заметно. Здесь же она сумела достаточно подладиться к партнеру, чтоб не оборачивались окружающие.

– С чего ты вдруг решила пуститься в пляс?

– Хотела узнать, что такого тебе сказал наш сосед. Но чтоб он не слышал.

– Он меня озадачил… Это что, было так заметно?

– Для других – нет. Но я тебя немного знаю.

Скрипка взвизгнула, как обиженная кошка, и волынка ответила ей утробным воем. Похоже, музыкантов выругали за то, что они играют слишком тихо и слишком медленно.

– Здесь говорить нельзя, только орать. Уйдем?

Анкрен кивнула. Рассекая толпу, они пробрались к лестнице, но Мерсер не пожелал там оставаться, а уверенно двинулся наверх.

– Захотел проверить наш тайник? – спросила Анкрен.

Хотя Мерсер предупреждал ее, что во дворце Убальдина на время отсутствия нежелательно оставлять что-либо ценное, он сам вынужден был признать, что таскать постоянно с собой «аптечку» и балестр было невозможно. Они с Анкрен частично расчистили от завалов пустующую ванную комнату и устроили там тайник, снова присыпав его камнями и штукатуркой.

– Нет. Хочу обсудить с тобой то, что услышал от Савера. – Он пересказал сообщения про Венделя и с досадой добавил: – Неужели и он посягает на герцогскую власть? Этого нам только не хватало. Еще один претендент на титул герцога Эрдского – уже чересчур.

– С чего ты взял, что он из недобитых Йосселингов? Из-за имени? Оно не столь уж редкое. И с чего бы ему посягать на титул? Я знаю о событиях смуты в основном от тебя, но, насколько я понимаю, гражданская война началась именно из-за пресечения династии. В годы, когда самозванец, претендующий на кровное родство с Йосселингами, мог бы добиться успеха, таковые не появлялись, а сейчас – какой смысл?

– Ты не совсем права насчет того, что они не появлялись. Вирс-Вердер утверждал, будто он в дальнем родстве с Йосселингами.

– Но не прямой потомок династии! Даже Олленше-Тевлис, при всей его дурости, не претендует на то, что он Йосселинг.

– Но откуда взялось это имя? А «Стефан», кажется, значит «увенчанный». Тоже знак?