Читать книгу - "Марш Теней - Тэд Уильямс"

— Очень похоже на тебя, — прошептала она уже спокойнее. — Ты всегда все знаешь и во всем разбираешься. Как тогда, с теми состязающимися кротами.

Спящий ребенок, как всегда, скинул одеяло и лежал лицом вниз. Лицо его было повернуто набок, будто у пловца. Когда он делал вдох, его светлые волосы белели, словно иней. Фандерлинг смотрел на него со смешанным чувством обожания и страха. Чет понимал, что в обмен на право заглянуть в мешочек он заключил с Опал некий договор, и теперь должен будет принять точку зрения жены, что бы они там ни обнаружили. В глубине души он знал: если они не найдут свидетельства совершенного Кремнем убийства — не какого-то, а совсем недавнего, — Опал не откажется от мальчика.

«Как Опал успела привязаться к нему? — удивлялся Чет. — Неужели все женщины такие: всегда готовы полюбить любого ребенка, как рука готова хватать, а глаз видеть? Почему я не чувствую ничего подобного?»

На самом деле он тоже привязался к мальчику, хотя его привязанность не была похожа на чувства Опал: женщине казалось, будто Кремень — часть ее самой, что она нуждается в его постоянном присутствии.

«Не слишком ли горяча ее любовь? Или это я слишком холоден?» — размышлял Чет.

Мальчик негромко застонал во сне и пошевелился. Глядя на его беззащитную гладкую шею и приоткрытый рот, Чет очень надеялся, что они с женой не обнаружат при нем ничего дурного.

«Кто-то использует этого ребенка», — подумал Чет.

Он вдруг окончательно уверился в этом. Он понятия не имел, что подтолкнуло его к такой мысли, и не понимал, что именно она значит.

«Добро или зло несет та воля, что скрывается в нем? И что он такое? Орудие? Посланец? Наблюдатель?»

В сомнениях Чет опустился на колени и просунул руку под рубашку мальчика, служившую ему подушкой. Пальцы нащупали твердый предмет. Но голова Кремня лежала как раз на нем, и ребенок мог проснуться. Чет осторожно приподнял мальчика за плечи.

— Ты разбудишь его! — прошептала Опал. «А так ли уж это плохо?» — подумал Чет.

Не было ни малейшей нужды скрывать от ребенка свои намерения. Если честно, Чет с удовольствием подождал бы до утра, вот только не сумел бы заснуть. Мальчик зевнул и повернулся на бок, позволив вытащить мешочек со шнурком из-под рубашки. Чет почувствовал себя вором.

«Но ведь он его не прячет, — подумал Чет. — Хороший знак, верно? Интересно, если бы он знал, что это плохая вещь, спрятал бы он ее или нет?…»

С мешочком в руках Чет вышел из спальни и направился к столу. Опал следовала за ним по пятам, будто он взял не просто вещь Кремня, а частицу самого мальчика. В прошлый раз Чет больше заинтересовался камнем, который отдал потом Чавену. На этот раз он внимательно рассмотрел сам мешочек: размером с куриное яйцо, почти плоский, толщиной с палец. На нем была нанесена сложная и изящная вышивка разноцветными нитками, но рисунок представлял собой узор, а не картинку и ни о чем Чету не говорил.

— Ты когда-нибудь видела подобную работу? — спросил он жену.

— Как-то на рынке мне попалась на глаза вышивка из Коннорда, но та была куда проще, — пожала плечами Опал.

Чет осторожно нажал на мешочек пальцем. Содержимое его продавливалось, издавая слабый хруст, но в самой середине было что-то твердое, как кость.

— Где мой нож?

— Тот, тупой? — отозвалась Опал, направляясь за коробкой, в которой хранились всякие мелочи. — Если ты хочешь втайне от мальчика открыть мешочек и взглянуть на его вещь, не следует делать это по-варварски. — Она достала из коробки крошечное лезвие с перламутровой ручкой. — На вот, возьми… Нет, я передумала. Отдай. Мне ведь придется зашивать мешочек, когда ты проверишь его.

«Если сумею затолкать обратно его содержимое и сделать вид, что ничего не случилось», — подумал Чет, но промолчал. Мальчик вряд ли сам заглядывал внутрь, так что разницы нет.

Опал аккуратно вытащила несколько нитей сбоку, где меньше вышивки. Чет ни за что не догадался бы поступить так — он вспорол бы мешочек сверху и наверняка испортил бы вышивку.

— А вдруг это магическая вышивка? — предположил он. — И если мы нарушим ее, содержимое мешочка исчезнет?

Чет не вполне понимал, что говорит, но в столь поздний час трудно было не думать об этом. Они словно вступали на чужую и, возможно, враждебную территорию.

Опал недовольно посмотрела на мужа.

— Как это на тебя похоже: ты задумываешься только после того, как дело сделано.

Но она остановилась, явно обеспокоенная.

— Думаешь, там что-то живое? И оно… может укусить?

— Лучше отдай мне. Если кто-то и должен потерять палец, пусть это будет не тот, кому потом придется зашивать мешочек, — сказал Чет, пытаясь превратить все в шутку.

Он слегка надавил на разрез, чтобы тот раскрылся, и поднес мешочек к свету. Но внутри увидел лишь какие-то высушенные цветы и листья. Он наклонился и осторожно понюхал содержимое. Запах был необычным и незнакомым: смесь пряных ароматов. Чет сунул внутрь палец, стараясь ничего не Повредить, но сухие листья ломались, и благоухание становилось сильнее. Наконец он коснулся чего-то твердого и плоского. Фандерлинг попытался вытащить неизвестный предмет, но тот оказался почти того же размера, что и мешочек.

— Придется еще немножко разрезать, — вздохнул Чет, передавая вещицу Опал.

— Моли, волшебный корень, и «разбитое сердце», — принюхиваясь, сказала Опал. — Но не только. Остальное я не знаю.

Опал распорола шов до самого конца и вернула мешочек Чету.

Он осторожно потянул твердый предмет. Сухие цветы и листья посыпались на стол. Чет потянул чуть сильнее, и предмет наконец выскользнул наружу. Овальный, прекрасно отполированный и украшенный резьбой, он был твердым, но не как камень. Его украшал непонятный узор. Чет с удивлением рассматривал предмет: зачем этот простой круглый кусок кости — то ли слоновой, то ли еще какой — украшать столь искусной резьбой? Опал на минуту взяла вещь в руки, кивнула и отдала обратно мужу, перевернув другой стороной.

— Это же зеркало, старый дурень. — В ее голосе послышалось облегчение. — Ручное зеркало, как у благородных дам. У твоей принцессы Бриони, наверное, таких несколько.

— У моей принцессы Бриони? — переспросил Чет. Он подхватил их обычный шутливый тон, поскольку ничего другого не придумал. Он тоже почувствовал облегчение, но в меньшей степени, чем жена. — Уверен, принцесса пришла бы в восторг, услышав твои слова.

Он посмотрел на зеркало, поднял его и повертел, пока не поймал отражение от светильника — вроде бы совершенно обычное.

— Зачем мальчику зеркало? — недоуменно спросил он. Опал покачала головой, удивляясь его глупости.

— Ну разве ты сам не понимаешь? Ясно как день. Скорей всего, оно принадлежало его… его настоящей матери. — Ей было неприятно произносить эти слова, но она решительно продолжила: — Она дала сыну зеркало как… как память. Может быть, ей грозила опасность, и у нее оставалось лишь несколько секунд, чтобы спасти сына. Она хотела дать знать тому, кто подберет ребенка, что это мальчик из хорошей семьи и у него есть любящая мать.