Читать книгу - "Повелитель императоров - Гай Гэвриэл Кей"

Она даже не ответила. Ответил ее брат, подняв свое безобразное лицо.

— Я убил его, — сказал Лекан Далейн. — Я один. Мой младший брат и сестра… пришли и… убили меня за это. Такие они добродетельные! Расскажи об этом так… в своем отчете, секретарь. Напиши это. — Присвист в его голосе стал более отчетливым, чем раньше. — Напиши это… в правление императора Леонта и его славной императрицы… и детей Далейнов… которые придут после них.

Прошло мгновение, другое. А потом Пертений улыбнулся. Он понял, и все стало таким, каким должно было быть. Наконец-то. Тракезийский крестьянин мертв. Шлюха мертва или будет мертва. Империя возвращается назад — наконец-то! — на положенное ей место.

— Напишу, — ответил он. — Верьте мне, напишу.

— Лекан? — Это снова заговорил Лисипп. — Ты обещал! Ты мне обещал. — В его голосе слышалось страстное желание, безошибочно плотская страсть.

— Сначала тракезийца, потом меня, — сказал Лекан Далейн.

— Конечно, — с готовностью ответил Лисипп. — Конечно, Лекан. — Он дергался и кланялся. Пертений видел, как трепещет от нетерпения, от жажды его жирное тело, словно в судорогах религиозного или любовного экстаза.

— Святой Джад! Я ухожу, — поспешно произнес Тетрий. Его сестра отошла в сторону, а младший Далейн быстро двинулся вдоль туннеля, почти бегом. Она не последовала за ним, а повернулась и посмотрела на своего искалеченного брата и на Кализийца, который быстро дышал открытым ртом. Потом наклонилась и что-то тихо сказала Лекану. Пертений не расслышал, что именно. Это его очень огорчило. Брат ничего не ответил.

Пертений медлил. Он успел увидеть, как слепой протянул Кализийцу сопло и спусковой механизм и как тот дрожал, пока отвязывал их от изуродованных рук Далейна. Потом ощутил приступ тошноты. Он поднял нож, вложил его в ножны и быстро пошел к двери, которую незадолго перед этим отпер. Он не оглядывался.

Все равно он не собирался об этом писать. Этого никогда не происходило, это не было в истории, ему нет необходимости смотреть, говорил он себе. Имеет значение только то, что написано.

Где-то люди соревновались на колесницах, пахали поля, дети играли, плакали или решали трудные жизненные задачи. Плыли корабли, шел дождь, снег, летел песок по пустыне, покупали еду и питье, шутили, проклинали в порыве благочестия или ярости. Деньги переходили из рук в руки. Женщина за закрытыми ставнями выкрикнула чье-то имя. Звучали молитвы в часовнях, в лесах и перед священным охраняемым огнем. Дельфины прыгали в синем море. Человек выкладывал мозаику на стене. Кувшин разбился о край колодца, и служанка знала, что ее за это побьют. Мужчины проигрывали и выигрывали в кости, в любви, в битве. Хироманты готовили таблички с мольбами о страстной любви, плодородии или огромном богатстве. Или о смерти для того, кого страстно ненавидели с незапамятных времен.

Пертений Евбульский, покидая туннель, ощутил вдалеке еще одну волну жара, но на этот раз не услышал криков.

Он снова вышел в нижнюю часть Аттенинского дворца, подземную. Широкая лестница вела наверх, коридор тянулся в обе стороны, к другим коридорам и лестницам. Стражников не было. Совсем никого. Тетрий Далейн уже убежал наверх. Неизвестно, куда. Пошлый, незначительный человечек, подумал Пертений. Конечно, теперь эту мысль не запишешь, во всяком случае, в документе, предназначенном для… публики.

Он вздохнул, одернул тунику и приготовился идти наверх, наружу, вернуться через сад, а потом войти в другой дворец и рассказать Леонту о том, что произошло.

Но оказалось, что ходить никуда не надо.

Он услышал звон оружия и взглянул вверх как раз в тот момент, когда из туннеля у него за спиной донесся далекий приглушенный крик и прилетела последняя волна жара, пронесшаяся по всему коридору, где он стоял один.

Он не оглянулся. Он смотрел вверх. Леонт спускался по ступенькам, шагая быстро, как всегда, за ним шли солдаты, тоже как всегда.

— Пертений! Что тебя так задержало, ради святого Джада? Где император? Почему дверь… где стражники?

Пертений с трудом сглотнул. Расправил тунику.

— Мой господин, — произнес он, — произошло нечто ужасное.

— Что? Там? — Стратиг остановился.

— Мой господин, не ходите туда. Это… ужасно. — И это было чистой правдой.

И вызвало предсказуемую реакцию. Леонт бросил взгляд на своих гвардейцев.

— Ждите здесь. — И златовласый предводитель армий Сарантия вошел в туннель.

Поэтому, разумеется, Пертению пришлось также вернуться. Об этом тоже никогда нельзя будет написать, но летописцу невозможно не присутствовать притом, что сейчас произойдет. Он тщательно закрыл за собой дверь.

Леонт шагал быстро. К тому времени, когда Пертений вернулся по туннелю и снова подошел к повороту, стратиг уже стоял на коленях рядом с обугленным телом императора.

Некоторое время никто не двигался. Затем Леонт расстегнул пряжку у шеи, снял свой темно-синий плащ и осторожно накрыл им мертвого человека. Поднял взгляд.

Пертений стоял сзади и не мог видеть выражение его лица. Отвратительно пахло сгоревшей плотью. Перед ними неподвижно стояли два других оставшихся в живых человека. Пертений остался на месте, у поворота туннеля, полускрытый стеной.

Он увидел, как встал с колен стратиг. Увидел стоящую перед ним Стилиану с высоко поднятой головой. Рядом с ней стоял Лисипп Кализиец. Кажется, он только сейчас осознал, что все еще держит в руках сопло устройства, изрыгающего огонь. И бросил его. На его лице тоже появилось странное выражение. Рядом с ним лежало три мертвых тела, обугленных и почерневших. Двое стражников. И Лекан Далейн, который в первый раз сгорел много лет назад вместе с отцом.

Леонт ничего не говорил. Он очень медленно двинулся вперед. Остановился перед женой и Кализийцем.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он у Лисиппа.

Стилиана напоминала лед или мрамор. Пертений увидел что Кализиец смотрит на стратига, словно не понимает, откуда тот взялся.

— А на что это похоже? — ответил он. Памятный голос — я любуюсь мозаичными полами.

Леонт, командующий войсками Сарантия, был совсем не таким человеком, как лежащий за его спиной мертвый император. Он выхватил меч. Это движение он проделывал столько раз, что и сосчитать невозможно. Не произнеся больше ни слова, он вонзил клинок в тело и в сердце человека, стоящего рядом с его женой.

Лисипп даже не успел шевельнуться, у него не было шанса защититься. Пертений сделал шаг вперед, не в силах сдержаться, и увидел изумление в глазах Кализийца до того, как из него рывком выдернули меч и он с грохотом упал.

Эхо этого падения долго не затихало. Среди вони горелого мяса и трупов пятерых человек муж и жена стояли друг против друга под землей, и Пертений содрогнулся, глядя на них.

— Зачем ты это сделал? — спросила Стилиана Далейна. Он дал ей пощечину тяжелой рукой солдата. Голова ее дернулась в сторону.