Читать книгу - "Сплетая рассвет - Элизабет Лим"

– Кетон Тамарин, – ответила я. – Из Порт-Кэмалана, что на юге Гансуня.

Лонхай улыбнулся. Его лицо было грубоватым и с глубокими морщинками, кожа загорела под солнцем, что довольно необычно для мастера-портного, а значит, он, как и я, был скромного происхождения. Но даже несмотря на это, его одежда была сшита из очень хорошего материала, а от самого старика слегка попахивало рисовым вином, замаскированным парфюмом с нотками сандалового дерева и лотоса.

– Ах, – сказал он. – Я так и думал, что ты с Юга. Полагаю, ты привез с собой амулеты для удачи и стойкости? Жена не выпускала меня из дома без арсенала талисманов. На столе мастера Иньди уже висит с дюжину!

Я сложила руки на трости.

– Я не верю в эти безделушки.

– И ты зовешь себя южанином?

– Порт-Кэмалан очень маленький, – кратко ответила я. – В нем нет места для магии.

Лонхай покачал головой.

– Может, в Порт-Кэмалане и нет, но теперь ты в императорском дворце. Вот увидишь, ты еще изменишь свое мнение. Особенно после того, как познакомишься с императорским лордом-чародеем.

Я подняла бровь. Мне мало что было известно о чародеях, не говоря уж о лордах, кроме того, что они встречались редко и кочевали из страны в страну. Мне они не казались подходящим выбором для должности верного советника, поэтому я не понимала, почему короли и императоры так их ценили.

Должно быть, Лонхай заметил скептическое выражение моего лица, так как сказал:

– Лорд-чародей консультирует императора по многим вопросам. Он годами служил его отцу, но при этом не постарел ни на день! Некоторые портные пытаются с ним подружиться – эти люди пойдут на что угодно ради победы.

– Разве использование магии не считается жульничеством?

– Скорее, нечестным преимуществом. Но жульничеством? – Лонхай посмеялся. – Думаешь, испытание императора должно проверить нас исключительно на мастерство?

Я пожала плечами. Всегда критически относилась к магии. Впрочем, как и к большинству вещей, которые не могла сшить иглой и нитью.

– А на что же еще?

– Тебе многому предстоит научиться, – по-доброму ответил он.

Мы вместе пошли в Зал Высшего Прилежания, огибая сад с извилистыми тропинками, соснами и сливами.

– Двор Небесного Спокойствия. Нам запрещено заходить дальше водопада без специального разрешения. – Лонхай понизил голос. – Но это не значит, что мы не можем смотреть.

Внезапно он присел, пригнув голову, а затем толкнул меня, чтобы я сделала так же. Тогда вдалеке, в противоположной части сада, возникла быстро идущая девушка, за которой семенили три служанки.

Она была прекрасной, с кожей цвета слоновой кости, струящимися черными волосами и лебединой шеей. Определенно знатного происхождения, учитывая свиту и величественную поступь, но вот ее наряд выглядел странно: простая светло-голубая сорочка из сукна, которая едва доставала до лодыжек, кожаные сапоги и стеганая шуба, накинутая на плечи, хотя она едва ли подходила для нынешней теплой погоды.

Служанки молили ее:

– Ваше высочество, до банкета в вашу честь осталось не так много времени. Вы не хотите переодеться?

– А что не так с моей одеждой? – спросила леди. Ее тон был резким и не терпел возражений.

– Ваше высочество, пожалуйста! – не унимались девушки.

Но леди шла дальше, будто и не слышала их. Позади нее следовал самый крупный мужчина, которого я когда-либо видела. Размером с медведя, он занимал всю тропинку. У него была ровно подстриженная бородка, узкие глаза венчали густые черные брови.

– Ваше высочество, – произнес он низким и сиплым голосом. – Вам стоит прислушаться к советам служанок. Пожалуйста. Ваш отец бы этого хотел.

Леди замерла. На своего компаньона не посмотрела, но между ними возросло напряжение. Она вскинула подбородок.

– А вы всегда на его стороне, не так ли, лорд Сина?

Я не видела, кивнул ли он или поклонился в ответ, но леди повернулась к главной служанке.

– Очень хорошо, – сказала она с легкой дрожью в голосе. – Я согласна взглянуть на платья, которые может мне предложить его величество. Однако не обещаю, что надену их.

Как только они отошли подальше, Лонхай выпрямился.

– Ну и ну. Я бы сказал, что это того стоило. Завтра у нас будет преимущество над остальными. Это была леди Сарнай, дочь шаньсэня.

Я попыталась скрыть свое удивление. Это леди, для которой нам придется шить во время испытания? Я представляла ее воином, похожей на отца, – девушкой, которая носила штаны и броню, без единого намека на женственность, выросшую дикой и необузданной. Леди Сарнай действительно выглядела свирепой, но еще… красавицей.

Морщинистое лицо старика расплылось в улыбке.

– Я так понимаю, она не такая, как ты себе представлял.

– Она очень грациозная, – еле выдавила я. – А кто тот мужчина с ней?

– Лорд Сина, – ответил Лонхай напряженным голосом. – Излюбленный воин шаньсэня и сын его самого доверенного советника. Его присутствие – оскорбление для его величества.

– Оскорбление?

– Ходили слухи, что до перемирия лорд Сина был обручен с леди Сарнай. Что он – ее любовник. Но все это просто дворцовые сплетни. Никто не знает наверняка.

Старый портной потянулся в халат за флягой. Затем протянул ее мне и, когда я отказалась, сделал щедрый глоток.

Я задумалась над тем, как дочь шаньсэня говорила с лордом Синой – была ли горечь в ее голосе направлена на возлюбленного или на отца? Или на обоих?

Тем временем Лонхай закрутил флягу.

– Видел ее шубу? Из кролика, лисы, волка и как минимум из трех разных медведей. Северяне носят лишь то, что сами добывают на охоте – леди Сарнай должна быть весьма способной. – Он вздохнул с сочувствием. – Ей будет нелегко привыкнуть к жизни здесь. – Старик наклонился ко мне, словно хотел поделиться секретом. – Но ей явно нравится раздражать его величество. Она явилась на чаепитие с императором и его военными министрами в штанах!

Дерзости леди Сарнай было не занимать. Я даже не знала, уважать ли ее за это или наоборот.

– Уверен, завтра мы об этом услышим, – сказал Лонхай, когда мы подошли к залу.

Мне очень хотелось сидеть рядом с ним, но, увы, его место находилось в противоположном конце помещения. Поэтому я вернулась за свой стол в одиночестве, достала блокнот, чтобы сделать набросок рисунка для шали, и даже не потрудилась поприветствовать остальных портных. Что-то мне подсказывало, что их возмущало мое присутствие.

К превеликому облегчению, они тоже меня игнорировали. Но с помощью обрывков разговоров я узнала, что стала последним портным, прибывшим на испытание, и это объясняло, почему мне достался худший стол – посредине зала, где вся моя работа будет чуть ли не выставлена на всеобщее обозрение.