Читать книгу - "Легион Грома - Стэн Николс"

— Второй раз повторять не буду. — Его рука потянулась к мечу.

— У тебя лошадь получше моей, — заметил Хаскер. — Возьму-ка я ее себе.

На этот раз взрыву хохота предшествовала некоторая пауза, а хохот получился не такой самоуверенный.

Хаскер тихонько натянул поводья. Конь слегка повернулся. Хаскер соскользнул на землю. В животе у него возникло ощущение тепла и стремительно стало разрастаться. Он узнал этот предвестник надвигающегося кровожадного опьянения и приветствовал его, как старого друга.

Бородатый сверкнул глазами.

— Я сейчас отрежу тебе язык, ублюдок. — Он извлек меч.

Хаскер прыгнул на него. Он попал точно, головой врезался человеку в грудь. Они свалились с лошади на землю. Человек, принявший на себя всю силу удара, потерял сознание, и Хаскер оказался верхом на противнике. Он принялся мутузить его, так что лицо бородатого тут же превратилось в кровавую лепешку.

Остальные всадники завопили. Один соскочил с коня и с мечом кинулся в кучу-малу. Хаскер откатился от своей жертвы, уже не подававшей признаков жизни, и успел вскочить на ноги как раз в тот момент, когда человек бросился на него. Увертываясь от свистящего в воздухе лезвия, Хаскер проворно выхватил собственный меч и выставил его перед собой, блокируя удары.

Двое других всадников тоже пытались достать орка, однако в подобной схватке у конного нет преимущества перед пешим: ведь они могли зацепить или затоптать собственного соратника. Уклонившись от их первого наскока, Хаскер сосредоточился на самой непосредственной угрозе. Перейдя в наступление, он стал осыпать человека тяжелыми ударами. Вскоре противник ушел в глухую оборону. Вся его энергия уходила на то, чтобы отбить удары Хаскера.

Несколькими секундами спустя Хаскер сделал фальшивый маневр, ушел от плохо рассчитанного удара и обрушил лезвие на запястье противника. Отрубленная рука, все еще сжимая меч, откатилась в сторону. Неприятель, с фонтанирующим кровью обрубком, упал под копыта вставшей на дыбы лошади.

Пока ее всадник пытался не затоптать товарища, Хаскер занялся следующим врагом. Метод борьбы с конными был у него прост. Схватившись за поводья, он что было сил дернул в сторону, как будто бил в колокол. Всадника выбросило из седла, и он рухнул на землю. Смачно пнув его сапогом в голову, Хаскер совершил молниеносный бросок на спину животного. И уже верхом сошелся с последним противником.

Вонзая шпоры в бока коня и размахивая мечом, человек во всем черном двинулся ему навстречу. Они бешено размахивали оружием, рубя, колотя, пытаясь добраться до открытой плоти, но контролируя при этом испуганных лошадей.

Наконец, крепче в поджилках оказался Хаскер. Его непрекращающиеся удары встречали все меньшее и меньшее сопротивление. И наконец один из них попал в цель. Раздался исполненный боли вопль. Хаскер продолжил атаку с удвоенным пылом, не останавливаясь ни на секунду, рубя как безумный. Теперь его противник уже и вовсе утратил способность сопротивляться. Еще один точно рассчитанный удар, и меч на несколько дюймов вошел в грудь человека. Тот опрокинулся вниз.

Выровняв своего нового скакуна, Хаскер окинул взглядом поле битвы. Одни трупы… То, что он победил врагов, вчетверо преобладавших численностью, не вызвало в нем особого триумфа: слишком раздражала задержка. Вытерев окровавленное лезвие о рукав, он вернул меч в ножны. Рука опять бессознательно потянулась к мешку на поясе.

Он как раз пытался заново сориентироваться, решая, в какую сторону направиться, когда краем глаза уловил какое-то движение. Взглянув на запад, он увидел еще одну группу людей, также одетых в черное. Они галопом скакали в его сторону, и было их не менее тридцати-сорока.

Даже в безумном состоянии он понимал, что с такой толпой ему не справиться. А потому пришпорил лошадь и поскакал прочь.

Звезды тут же наполнили его сознание сладкой мелодией.

Группа людей на вершине холма наблюдала, как по бескрайним равнинам движется крошечная фигурка, преследуемая их товарищами.

Впереди стоял стройный человек, одетый, как и его спутники, с ног до головы в черное. Держался он надменно. Единственный из всех, он был в высокой круглой шляпе. Одежда была признаком его высокого статуса, хотя, как бы он ни был одет, никому из присутствующих не пришло бы в голову ставить этот статус под сомнение.

Выражение его лица лучше всего было бы назвать «исполненным решимости». Вряд ли на этом лице когда-нибудь появлялась улыбка. Седеющие бакенбарды обрамляли острый подбородок, рот представлял собой бескровную рану, темные глаза смотрели хмуро.

Кимбол Хоброу пребывал в характерном для себя апокалиптическом настроении.

— Почему ты покинул меня, Господь? — воззвал он к небесам. — Почему позволяешь нечестивцу, нечеловеку, паразиту бросить вызов рабу Твоему и уйти безнаказанным? — Затем он повернулся к своим последователям, известным в Марас-Дантии под именем хранителей: — Даже простая задача: догнать и поразить языческих чудовищ — вам не под силу! В моем лице, лице Его ученика в миру, вы имеете благословение Творца, и все равно у вас ничего не получается!

Последователи робко прятали глаза.

— Не сомневайтесь, — продолжал он. — То, чем я одарил вас от Его священного имени, я могу и обратно забрать! Верните то, что по праву принадлежит Господу и мне! А теперь идите и поразите жалких нелюдей! Пусть они испытают на себе нашу ярость!

Хранители кинулись к лошадям.

Вдали, на равнине, ренегат-орк и преследующие его люди почти исчезли из виду.

Хоброу упал на колени.

— Господь, за что мне такое проклятие? — вопрошал он. — Почему я окружен такими дураками?

Мерсадион, которого королева Дженнеста недавно повысила в звании, сделав главнокомандующим своей армии, подошел к крепкой дубовой двери в глубинах дворца. Стоящие по обе стороны часовые-орки вытянулись по стойке «смирно». Он ответил на приветствие кивком.

Прежде чем постучать в дверь, генерал, вспомнив об участи предшественника и о своей собственной сравнительной молодости, приложил усилие, чтобы совладать с нервами. Несколько утешила мысль, что на ее вызов таким образом реагируют все.

Изнутри, приглушенный толстой дверью, послышался мелодичный и очень женственный голос. Мерсадион вошел.

Он оказался в каменном, с высоким сводчатым потолком помещении без единого окна. Стены украшали драпировки, на отдельных из них изображались сцены, о которых он предпочитал не думать. В конце помещения располагался небольшой алтарь, перед ним — мраморная глыба в форме гроба. О предназначении всех этих предметов меблировки думать ему тоже не хотелось.

Дженнеста сидела за большим столом. На столе стояли свечи, именно они и давали большую часть озарявшего комнату света. Тусклое освещение придавало и без того странной обстановке сумрачный, мистический оттенок. Дженнеста выглядела почти призраком.

Благодаря смешанной крови — Дженнеста была полунаядой-получеловеком — ее кожа была зеленой с серебристым отливом. От этого казалось, что все тело королевы покрывает мелкая чешуя. Лицо, немного плоское и чуть широковатое, обрамлялось черными и такими блестящими, что создавалось впечатление влажности, волосами. Подбородок был чрезмерно острый, нос орлиный, а рот широкий и пухлый. Поразительные глаза с необычайно длинными ресницами были непроницаемыми и казались бездонными.