Читать книгу - "Королевская кровь. Темное наследие - Ирина Котова"

И Люк, усевшись в любимое кресло, покусывая сигарету и попивая коньяк, улыбаясь и хмурясь, разработал очередной план. Действовать аккуратно. Зацепить за любопытство. Провести через сомнения и злость – Люк уже изучил привычки третьей Рудлог, и нежелание говорить означало только одно: что он снова в немилости. Оглушить, ошарашить острыми эмоциями. И при этом постараться сдержать слово – хотя бы формально.

Нужные звонки были сделаны, вся необходимая подготовка проведена – и все равно Люк до последнего сомневался, что она придет. С Мариной никогда и ни в чем нельзя было быть уверенным.

Она пришла. И он старался держаться поодаль и просто смотреть на нее. Боги, в одних ее глазах было больше жизни, чем во всей Ангелине.

А потом, когда его светлость уже летел к Марине сквозь обжигающий ледяной воздух, когда целовал в толще облаков, когда смотрел на нее – изумленную, растерянную, – понял, что если сейчас не переступит через себя, если они спустятся вместе, то из клуба он унесет ее к себе, даже если принцесса будет кричать, проклинать его и отбиваться. И даже если этим он спровоцирует войну между Рудлогом и Инляндией.

Сил хватило оторваться от нее, хотя в голове шумело, вытянуться стрелой и полететь вниз. И тогда-то и произошло то, что заставило сомневаться в собственном душевном здравии. Бьющий по лицу воздух вдруг стал ласковым, как руки матери, уплотнился, словно Люк несся к земле в струях щекочущей тело воды.

И он увидел ветер.

Все вокруг было ветром. Стелились по земле белесые широкие полосы ровного воздушного потока, подметая снег и качая деревья, поднимались над неровностями почвы светлыми волнами, играли в лесу маленькими серебристыми вихрями. Необыкновенно было красиво – темно-зеленый хвойный лес и тысячи танцующих завихрений среди деревьев, похожих на кудри прекрасной женщины. Вокруг самого Люка били вверх, расширяясь и закручиваясь, молочно-голубоватые струи. И кругом, насколько он мог видеть, поднимались ввысь, огибая облака, и спускались к земле широкими водопадами бесконечные светящиеся ветра. Холодные и теплые, влажные и сухие – он чувствовал их, ощущал кожей, несмотря на костюм, и казалось, что одно усилие – и он сможет полететь вместе с ними так далеко, как только возможно.

Люк так ошалел, что, только когда навстречу взметнулся вихрь и мягко принял его в свои объятья, понял: долетел до земли. И не сразу расслышал вопрос мага, подхватившего его в конце полета и интересующегося, все ли с ним в порядке.

– Прекрасно, – ответил Люк. А когда снова поднял глаза – вокруг все уже было нормально. И только высоко над ним под пестрым сине-красным куполом парила в небесах Марина Рудлог.

Его светлость полюбовался на нее немного, а потом кивнул магу, терпеливо ожидающему, чтобы открыть Зеркало.

И до сих пор он не мог прийти в себя.

Люк выкрутил кран холодной воды, выругался от острых ощущений – зато в душе́ воцарилось спокойствие. Все по порядку. Сначала обед, а потом уже разбираться.

Через несколько минут он уже здоровался с семейством, собравшимся в дубовой гостиной. Поцеловал мать, поднявшуюся ему навстречу из обитого кожей кресла, отметив, что она превосходно выглядит, едва ли не его ровесницей.

– Леди Шарлотта, – сказал он галантно, – вы просто светитесь.

– Я счастлива, что все мои дети рядом, милый, – с чувством ответила графиня и ласково погладила главу семьи по затылку.

Щеголяющий в форме братец отметился крепкими, почти костоломными объятьями.

– Берни, полегче, – просипел Люк, и двадцатилетний увалень тут же отпустил его, смущенно потер черную бородку и пробасил:

– Извини. Рад тебя видеть, Люк.

Кажется, малыш к нему действительно привязался, хотя встречались они всего-то пару раз в неделю – выкурить сигарету и поболтать в шутливом тоне.

А вот сестрица, стоявшая у окна, с убранными наверх длинными волосами, в синем платье до пола, наверняка подаренном матерью – уж очень недовольно она одергивала его и косилась на свое декольте, – сверкала в сторону Люка темными глазами и до ужаса была похожа на Кембритча-старшего.

– Боги, – произнес Люк, подходя к ней, – ты что, кудрявая?

– Всю жизнь такой была, – едко ответила Маргарета, – просто ты всегда смотрел мимо. А вот ты, – она окинула его взглядом, – выглядишь куда лучше, чем семь лет назад.

– Я и соображаю куда лучше, – согласился он, обнимая сестру. – Рад, что ты приехала. Прошу всех к столу.

Повара и слуги расстарались на славу, и собравшееся в роскошной, украшенной золотой лепниной столовой семейство некоторое время дружно отдавало дань восхищения превосходному густому и острому крабовому супу. Потолок столовой, к слову сказать, около двух веков назад разрисовывал известнейший художник, маэстро Фельдин, и теперь на Кембритчей и одного Дармоншира сверху смотрели пухлощекие и крутобедрые девы с внушительными грудями, стыдливо прикрытыми арфами, кистями винограда, кувшинами вина и клочками одежды. Бернард нет-нет да и поглядывал наверх, мечтательно вздыхая. Люка эти взгляды очень веселили.

Леди Шарлотта с легкостью поддерживала светскую беседу, расспрашивая Берни про успехи на военном поприще, а сестру – про учебу. И если первый разливался соловьем, периодически глядя на брата – и Кембритч видел в его глазах потребность в одобрении именно от него, Люка, – то вторая что-то бурчала в ответ и глаз почти не поднимала.

– В этом году сезон дебютанток открывается раньше, – как только слуги удалились, леди Шарлотта перешла в атаку. – Как раз не заденет твою сессию, Рита.

– Да не хочу я, – зло ответила сестра. – Мне еще четыре года учиться. И для чего? Чтобы выйти замуж?

– Милая Рита, – произнес Кембритч иронично, стараясь не давать прорезаться ехидству (сказывалось, ой, сказывалось общение с Тандаджи), – увы, родись ты какой-нибудь Бетти Смит, ты легко могла бы резать пуповины и принимать орущих младенцев сколько захочешь. И быть свободной от необходимости надевать платье стоимостью в годовую зарплату этой Бетти и идти в общество высших домов страны. – Он глотнул великолепного вина и аккуратно поставил бокал на кружевную скатерть. – Но так как тебе не повезло носить фамилию Кембритч, давай опустим все наши препирания и уговоры. Иначе я передумаю насчет разных вкусных вещей, которыми решил тебя поощрить, если будешь хорошей девочкой.

– Замуж не пойду, – отрезала Маргарета.

– Я пока не нашел отчаянного, который согласился бы тебя взять не глядя, Рита, – усмехнулся герцог, – поэтому этот вопрос тебе придется решать самостоятельно. Но для начала – сезон.

– Люк, – сестра решила сменить тактику, и в голосе ее прорезались жалобные нотки, – ты понимаешь, что сейчас, когда ты получил титул и принцессу Рудлог в невесты, меня начнут осаждать толпами? Да и вообще, почему я? Тебе скоро тридцать шесть, а ты еще не женат! В конце концов, Берни старше меня! Давайте его женим.

Бернард побледнел и чуть не подавился супом.