Читать книгу - "Казак в Раю - Андрей Белянин"

О том, что если друг оказался вдруг и не друг и не враг, а… эльф! Не в рифму, но там вообще сплошные проблемы…

Сдержанно поклацав зубами, наши герои всё же уняли вполне оправданную дрожь, устыдились собственных страхов и (так как были, по собственному же убеждению, людьми мёртвыми) пошли смотреть ещё раз. В разбитую дверь втиснулись практически одновременно, каждый хотел показать себя, а в результате застряли оба. Немного попыхтели, пофыркали друг на друга, но кое-как протолкнулись внутрь.

— Слушайте, а вот иногда хорошо, что мы уже умерли — у меня бы инфаркт случился прямо в сердце. Оно так бьётся, так бьётся…

— Как?

— Иван, уберите руки! Как бьётся, так и бьётся, не надо всё щупать!

Покрасневший казак уже и не пытался сказать хоть слово в свою защиту — бессмысленно… Во избежание очередных нелепых обвинений он сжал рукоять шашки обеими руками (демонстративно подчёркивая, что руки у него заняты) и молча пошёл вдоль стеклянных витрин с самым ужасающим содержимым. На прозрачных полках, под колпаками или в банках, лежали разные части человеческих тел: руки, ноги, головы, кости, внутренности. Словно кто-то очень умный заинтересованно разбирал людей на составные части и аккуратно раскладывал всё это по порядку, в нужной системе и, несомненно, для самых научных целей…

— Меня тошнит. Я говорю, меня тошнит, бесчувственный вы подъесаул! А ведь ела-то только фрукты…

— Может, червяк в банане попался? Или муха в молоке…

— Ой, как вы умеете утешить… Вот теперь стошнит точно! Подвиньтесь…

— Ради бога, только не на мой сапог, а впрочем… почему бы и нет?!

От удивления Рахиль вытаращила глаза, усилием воли загнав взбунтовавшиеся бананы обратно в желудок. Юмор заключался в том, что Иван Кочуев этих слов не произносил. Они раздались извне хорошо поставленным, размеренным мужским голосом.

— Я имел в виду, что Колесо мироздания от этого не остановится, а вмешиваться в ход естественных реакций организма с бесчувственной корректировкой желаемого места проистечения событийного ряда — бестактно, а главное, бессмысленно. Ибо теряется сама концептуальность акта!

— Вы поняли? — шёпотом уточнила девушка.

— В-в… принципе да, — также шёпотом ответил молодой человек. — Но разложить всё в логическом порядке не берусь…

— Не надо о деталях — вы поняли, ЧТО это было?!

— Хм, если приглядеться… — Иван заглянул в проём между шкафами и раздумчиво добавил: — Больше всего ОНО похоже на эльфа.

— Ванечка, простите, вы — дурак?

— Понимаю, сам чувствую себя идиотом, но, кроме эльфа, больше некому…

Когда любопытная еврейка вылезла из-за плеча честного казака, то и её взгляду предстало весьма проблематичное зрелище. За шкафом полусидя-полулёжа развалился долговязый тип со внешностью побитого молью толкиениста с семидесятилетним стажем. Длинные седые волосы собраны на затылке в засаленный хвост, высокие сапоги скорее похожи на чулки с бахромою, одежда явно не бывала в стирке со дня первой примерки, а узкое лицо печальностью образа вызвало бы комплекс неполноценности даже у Дон Кихота. Миндалевидные глаза полуприкрыты длиннющими белыми ресницами, и главное, уши — уши острые и вытянутые, как у добермана. То есть как ни крути, но по описанию — натуральный эльф! Насмотревшись всласть, бывшая военнослужащая вновь взялась за автомат…

— Не позволю, — подъесаул решительно загородил лежащего.

— А если он опасен?

— У тебя все опасны, все террористы и все антисемиты, в кого ни плюнь! Я сказал, не позволю! Во-первых, он нам ничего плохого не сделал, во-вторых, это реликтовый фольклорный персонаж, в-третьих, он вообще связан, а в-четвёртых — у тебя что, с мужиками проблемы? Весь день только на нас и бросаешься…

— Мама, он ещё и психолог… Столько талантов в одном, отдельно взятом казаке я буквально не переживу! — привычно пробубнила девушка, но стрелять, разумеется, не стала. Да и не собиралась, по совести говоря. Вполне хватало того, что последнее слово осталось за ней…

— Не ссорьтесь, дети мои. — Эльф из-за шкафа вновь соизволил подать голос. — Эмоциональный всплеск при выяснении отношений настолько способствует взаимопониманию, что вы рискуете безоглядно влюбиться друг в друга. А это место хуже всего подходит для пасторалей — ни ручейка, ни солнышка, ни травки. Особенно травки…

Иван и Рахиль пылко обменялись взглядами, полными ужаса, ибо мысль о любви с ТАКОЙ противоположностью не посещала их даже в страшных снах.

— Э-э, вы, гражданин, я сугубо извиняюсь, кто?

— Милая девушка, ваш вопрос лишён логики, — медленно приподняв ресницы-опахала, ответил мужчина. — Если индивидуум легко может сказать, кто он, то этот тип попросту глуп и не знаком даже с азами философии.

— Имя? — быстро сориентировалась израильтянка.

— Что в имени моём… Оно — облако над лесом, былинка под ветром, рябь на поверхности озера… Миг — и изменчиво, как унесённое песком время!

— Национальность? Вероисповедание? Профессия? Отношение к еврейскому народу? И если антисемитизм, то почему сразу да?!

— Слушай, ты успокоишься сегодня?! — не выдержав, вмешался казак.

— Сначала я добью этого эльфа-философа! Он же мне прямо в глаза издевается на корню, а я молчи?!

— Дозированная экспрессивность помогает избежать нервного перенапряжения, но если вам непременно требуется кого-нибудь убить именно сейчас, то, может быть, всё-таки не меня, а их?

Молодые люди дружно обернулись — за их спинами стояли двое бесов (инопланетян), тех самых, которые были успешно застрелены без особого суда и следствия. Дырок от пуль уже не наблюдалось, фасеточные глаза горели синим, в руках (лапках) одного поигрывал знакомый шприц, другой угрожающе покачивал стволом многотрубчатого предмета явно военного назначения.

— Етйаничан, Код! Илсе акмас ястенивд — я юялертс.

— Окьлот ен в уволог! «Мы пришли с миром, мы несём вам любовь…» Ятох… етеанз, Снаг — умок нежун ёе зифопиг, ым еж онваден илакартваз?!

Иван косо глянул на автомат Рахили, она в свою очередь покосилась на его шашку. Оба прекрасно понимали — времени ни на выстрел, ни на замах нет. Но более всего их, конечно, сразил тот неоспоримый факт, что перед ними стояла та самая, безвинно убиенная парочка, каких-то десять-пятнадцать минут назад в упор расстрелянная прозорливой военнослужащей государства Израиль. Прозорливой, поскольку теперь господин подъесаул отнюдь не сожалел о её скоропалительности в плане принятия решений и приведении приговора в исполнение.