Читать книгу - "Надежда Ростона - Эленора Валкур"

Школьные вещи Дасма честно сдала завхозу под роспись, а собственных вещей у меня и двух сумок не набралось. Тогда я совершила набег на кухню, где тетя Салина, вытирая слезы рукавом блузы, снабдила меня припасами, забив сумки до отказа. Я утешила ее тем, что буду часто писать, а может, даже, заеду погостить. Мы обе понимали, что это вранье, но…

День клонился к логическому финалу, пришлось еще отвести Колокольчика к кузнецу. Но я была рада наконец-то покинуть Риз и планировала переночевать на берегу реки Звонкой.

Через чашку после заката я сидела у костра, наслаждаясь покоем и новым, непривычным еще, состоянием свободного и взрослого человека.

Поплавок печально покачивался на воде, но, так как на уху я уже наловила, отсутствие клева не раздражало. На огне закипал ароматный рыбный супчик, на палочках скворчали кусочки окорока, жизнь казалась прекрасной, особенно перспектива поужинать в тишине, чем Свет послал.

Река легким журчанием подпевала шелесту листьев ивняка, вгоняя меня в медитативное состояние. Локтях в двадцати начинался лес, где осины и березы чередовались с елями и сосенками, глубже количество последних увеличивалось, а на фоне вечернего неба лес казался зубчатой стеной неприступного замка.

Быстро темнело. Уха булькала в котелке, распространяя вокруг себя бесподобный аромат. Я отвязала снасть с длинной ветки, служившей удилищем, смотала и убрала в коробочку «для рукоделия». «Рукоделием» называлась начатая три года назад монограмма на носовом платке, до сих пор еще до половины не вышитая, да прилагавшиеся к ней несколько иголок и моточки цветных ниток. Для снасти там самое место – она идет в ход гораздо чаще.

Я поставила защитный контур от плотоядно зудящих комаров, достала хлеб, сыр, любимую большую ложку, сняла с огня уху и только собралась насладиться заслуженным ужином, как позади раздалось деликатное покашливание:

– Девонька, не угостишь бродягу?

В кругу света от костра нарисовался занимательный персонаж: на копытцах, в красных штанах, расписном жилете, перепоясанным красным кушаком. На голове, слегка съехав на бок, лихо сидела шляпа с мятым петушиным пером, обнажая слева маленький рожок, черным острием торчащий из светло-каштановых прядей. Довершали картину перекинутый за спину ранец и узловатый посох в кривых пальцах.

Ростом гость был от силы три локтя, поэтому я не испугалась, а, скорее, удивилась. Не каждый же день к тебе из лесу выходят настоящие Кин-кая. Оторопело уставившись на представителя сей древней расы, протянула ему ложку:

– Угощайся, путник.

– Спасибо, добрая девушка, – и он в три капли опустошил котелок с долгожданной ухой!

Я молча проглотила досаду – вместо свеженькой жиденькой ушицы придется окороком с хлебом ужинать.

Плохо же я знала Кин-кая! Так как правила гостеприимства в меня вбивали с детства, я с вымученной улыбочкой протянула этому типу шашлычок:

– Не желаете?

Маленький нахал, конечно, желал. Он слопал всё моё жареное мясо. И бессовестно спросил:

– А вина не найдется?

У меня была заначка – приличных размеров фляга. Но когда я достала кружку, он вырвал флягу у меня из рук и в три глотка всё выпил.

Досада сменилась научным интересом. Меня охватило любопытство: сколько же еды он способен съесть, учитывая довольно хрупкое тело… Может, у него желудок, как у собаки, растягивается?

И я предложила последнее, что осталось, – кусок окорока, полголовки сыра и краюху хлеба. Все это тут же исчезло без следа, повергнув меня в изумление. Наконец, гость сыто икнул и удовлетворенно спросил:

– А одеяла у тебя нет, добрая девушка? У меня от сырости кости ломит!

С некоторым опасением я протянула ему скатку, меня беспокоила мысль, что одеяло отправится следом за ухой и окороком.

Обошлось. Нахал только завернулся в него и спросил с хитрым прищуром:

– Кто ты, благодетельница?

– Мия. Целитель. Сирота, – выдала я краткую версию официальной биографии.

Он скептически хмыкнул и покачал головой. Затем сгреб с земли горсть пыли и подбросил в воздух. Пыль заискрилась золотом и неестественно медленно осела…

Человечек уставился на меня в крайнем изумлении и пару делений глядел, не отрываясь. Потом неожиданно вскочил и поклонился, да не просто так, а по всем канонам этикета. Снял смешную шляпу правой рукой за левый край и опустил ее, только предварительно прижав к сердцу (символически это должно демонстрировать расположение и почтение).

– Ясмия Ростон. Племянница Радикта Второго и дочь Винтока Ростона. Считается погибшей пять лет назад при взрыве Самола. Фактически – королева Ростона по праву Дара и Крови.

И только тут я вспомнила, что Кин-кая обладают способностью видеть Истину. И разыгрывать перед ним спектакль «Что за чушь! Я девочка из глухого села» совершенно незачем.

Между лопаток скользнул холодок. Мрачно выслушав гостя, я кивком позволила ему сесть, что он и сделал, и резонно поинтересовалась:

– А Вы-то, собственно, кто?

Он внимательно изучал меня хитрым глубоким взглядом.

– Что Вы знаете о войне Раскола, принцесса, и ее последствиях?

Хм, озадачил… Впрочем, если для того, чтобы нормально представиться, ему необходим экскурс в историю Вэдлора, то помочь ему в этом не трудно, надо, всего лишь, припомнить параграфы из моего учебника «История Народов», посвященные Противостоянию, со дня окончания которого минуло несколько тысяч лет.