Читать книгу - "Череп Субботы - Георгий Зотов"

Сознание понемногу возвращалось к августу. Зевнув, он хмуро осмотрел лицо цезаря. Тот с кроткой робостью улыбнулся, угадывая последствия.

— Что-то ты не очень здесь смотришься, — сказал август.

— В каком смысле? — осторожно удивился цезарь.

— В прямом, — объяснил старший император. — Я вообще-то тебя под цвет обоев в спальне подбирал. А теперь вижу — ничуть не гармонируешь.

Цезарь опустил взгляд. Человек небольшого роста, с умными глазами, но совершенно незаметной внешностью (из тех, что называют серой), он еще два года назад занимал должность царского лейб-пасечника. И даже с перепоя (хотя и не пил) не мог себе представить назначение государевым преемником. В дворцовых кулуарах ходили слухи: дескать, сам-то цезарь существо спокойное и мягкое (в общении с пчелами иначе нельзя), и с радостью, допусти его до власти, разрешил бы в империи различные послабления. Однако до власти цезаря никто не допускал. В основном младший император посещал цветочные выставки, вручал награды за сериалы и присутствовал на открытии заведений общепита. Август, оторвавшись от кроликов, первый месяц был на полшага от того, чтобы приказать экс-пасечнику отречься. Но позже грянул кризис, и август мудро рассудил: ни к чему, чтобы шишки от подданных сыпались только на него одного. Пусть паренек посидит на краешке трона, а впоследствии, когда экономика поправится, он объявит, что хочет вернуться к пчелам. Экономика же, как назло, с каждым месяцем норовила сдохнуть: наличие цезаря, увы, приходилось терпеть — вместе с особенностями древнеримского этикета. По примеру тетрархии[7]Диоклетиана, протокол вынуждал их почивать в одной спальне, причем кровати соправителей были установлены в разных углах будуара[8]. Стены царства Морфея дизайнер отделал под слоновую кость, а садовник увил ползучими персидскими розами, оплетающими обои на манер плюща. Роскошная кровать августа имела в изголовье золоченого орла, ложе цезаря оформили подешевле, взяв мебель от предыдущих царей. Шикарная люстра барахлила — она включалась ночью, когда не надо, и разбрасывала розовые лепестки — рецепт императора Элагабала. Ближе к люстре на стенах были закреплены специальные рычаги: страховка от обрушения потолка — этот метод заимствовали у Нерона. Копируя иные тонкости нероновского стиля, оба государя общались с чиновниками, попивая в постели утренний какао. Август часто задумывался: не перегнули ли они с подражанием Риму? «Имперская газета» считала, что по сравнению с самодержавием это даже демократично: в XIX веке царь Александр II Освободитель принимал докладчиков сидя на ночном горшке за ширмой и покуривая кальян.

…Лакеи в ночных халатах из парчи услужливо распахнули перед визитером двери в спальню. Тайный советник Муравьев, с ходу оценив обстановку, поклонился с очень дальновидным расчетом — не кому-либо одному из сонных императоров, а как бы пространству между их кроватями.

— Ваши величества, — произнес он, учитывая требования протокола..

Цезарь пошевелился под одеялом. Соправитель махнул рукой в перстнях.

— Присаживайтесь, голубчик. Опять неприятности?

Чередой коротких фраз директор полиции изложил картину всего, что произошло этой ночью в Псковской губернии. От лица августа отхлынула кровь. Он решительно откинул одеяло, привстав с кровати: взгляду Муравьева открылась саксонская пижама из отличного черного шелка.

— Это всемирный скандал, — император говорил тихо, но уши Муравьева сотрясали громы и молнии. — Злоумышленниками похищен прах Пушкина… совершено зверское убийство настоятеля монастыря. Я вызываю шефа Отдельного корпуса жандармов. Антипов тоже обязан срочно подключиться к расследованию. Есть ли у вас мысли, кто это мог быть?

— Соображаем, государь, — быстро ответил Муравьев. — Уже вычислено, с чьего мобильного звонили на телефон жертвы. Определенно похищение заказал кто-то со стороны. Об этом свидетельствует быстрота акции, профессионализм и крайняя жестокость неизвестных грабителей.

Государь обратил свой взор на сенсорную панель у кровати, где блестели кнопки с надписями: «Лакей», Пиво», «Барак Обама» и «Шкуро». Не мешкая, он нажал голубую кнопку: искрясь, засветились буквы «Жандарм».

— На участие Запада что-то указывает? — отрывисто спросил император. — Может быть, опять грузины? Четкая работа, напоминает почерк спецслужб.

— Вряд ли, ваше величество, — покачал головой Муравьев. — Разведка Тифлиса хороша лишь при выезде на шашлыки — есть шикарные спецы, отменно готовят соус к баранине. А так… Североамериканцы в Грузию даже танки теперь поставляют с инструкцией на русском языке: чтобы потом не сломали при перевозке в Москву. Это ж надо такую подлость сделать — завалили нас трофейной техникой. Целые вертолеты скаутам жертвуем на металлолом-с.

— Хорошо мы их разделали — как бог черепаху, — робко подал голос цезарь.

— Кто это — мы? — не оборачиваясь, спросил август.

Цезарь счел за лучшее промолчать.

— Так вот, — продолжил император. — Вскрытие могилы вредит имиджу империи… посему я и не исключил наличия внешних факторов. Ведь Запад-то он, сами понимаете — спит и видит, чтобы показать всем: идея суверенной монархии себя изжила. Хотя… может иметь место и интрига со стороны бизнес-конкурентов. У многих купцов сильна зависть к Чичмаркову — вместе с арендой склепа он получил 99-летний копирайт на образ поэта в рекламе. Меры совсем не знает. Я сам, верите ли, на днях едва в уме не повредился. Еду по шоссе и вижу на плакате: Пушкин с умильным лицом лижет пылесос под слоганом «Я помню чудное мгновенье». Купцы вообще как с цепи сорвались. Покойный Есенин рекламирует йогурт «Актив» — дескать, на вкус так нежен и прекрасен, что поэт раздумал вешаться. Достоевский в телеролике вертит в руках модель дамского вибратора и задает ему вопрос: «Тварь ты дрожащая или подзарядку имеешь?» В кризис-то все средства хороши, разумеется, однако с непривычки коробит.

— Это еще что-с, — в тон императору заметил Муравьев. — Я тут, когда миновал Садово-Сухаревскую, своими глазами наблюдал плакат Гоголя — писатель славит препараты от депрессии: «Ты пилюлю съел и жжошь, „Мертвых душ“ ты не сожжешь». А Пушкин, он не только с пылесосами — его образ новый владелец умудрился к элитной марке пива привязать.

— Вот-вот, — подтвердил из своей постели цезарь. — Там клип такой: пиво в компании кончилось, спорят, кто пойдет… мол, Пушкин, что ли? И тут Александр Сергеевич встает из гроба, говорит: «Суперпиво, конечно пойду».