Читать книгу - "Записки фаворитки Его Высочества - Ольга Куно"

— А вы, Айрин? — обратился ко мне Вилстон. — Вы тоже видели привидение?

Его доброжелательный тон меня не обманул, и я ответила со столь же неискренней улыбкой:

— Увы, нет. Мне оно не являлось. Ни это, ни какое-либо другое.

— Вот как? Ну что ж, вы много потеряли. Жизнь с привидением, судя по всему, намного веселее.

Он бросил еще один колкий взгляд в сторону Мелинды.

— Я думаю, у Айрин жизнь и без этого сейчас нескучная, — возразила принцесса. Стелла хихикнула. — Скажи-ка, брат, а ты как провел сегодняшнюю ночь? Бессонница не мучила?

— Я не страдаю от бессонницы, сестра, — холодно ответил Рауль, проигнорировав намек.

— Мне это известно, тебе не дает спать совсем другое, — продолжала гнуть свою линию Мелинда. — Вот только не кажется ли тебе, что этот… недуг в последнее время выходит за рамки дозволенного?

— Ты хочешь определить, что мне дозволено, а что нет?

Плохо скрываемая угроза, сквозившая в этом вопросе, многих заставила бы замолчать. Но на принцессу она не произвела особого впечатления.

— Я просто беспокоюсь о твоем здоровье, — язвительно сказала она. — В последнее время ты плохо выглядишь. Если все твои силы будут уходить на ночные приключения, как же ты сможешь управлять государством?

Н-да, а страсти-то здесь разгораются нехилые. Пожалуй, они будут погорячее того, что происходит по ночам в чьей бы то ни было опочивальне.

— Когда мне понадобится совет по вопросу управления государством, я непременно к тебе обращусь, — пообещал Рауль.

— Вам, Мелинда, следовало бы брать пример с его высочества, — неожиданно поддержал принца Вилстон. — К молодой девушке по ночам должно являться отнюдь не привидение.

— Гектор, как ты можешь! — скривилась Флора. — Говорить такое неприлично.

— Но это правда, дорогая.

— А говорить правду вообще в большинстве случаев неприлично, — заметил Ридз.

— В самом деле? — изогнула брови принцесса. — Вы такой сторонник лжи или такой ненавистник приличий?

— Что вы, ваше высочество, ни то, ни другое, — покачал головой Джозеф. — Я всего лишь сторонний наблюдатель.

— Вот как? — Мелинда поджала губки. — И полагаю, именно в качестве стороннего наблюдателя вы так зачастили в Оукторн на встречи с архиепископом?

Это любопытно. Архиепископ — далеко не последняя фигура в политической игре, в том числе и в вопросах наследования короны. Я бросила быстрый взгляд на принца, но тот ковырялся в тарелке с прежним бесстрастным выражением лица, словно русло, которое принял разговор, не имело к нему ни малейшего отношения.

— Как знать, дорогая, быть может, Джозеф просто желает постричься в монахи, — вмешался Вилстон. — Такой шаг вполне в духе стороннего наблюдателя.

Шутка оказалась несмешной; во всяком случае она не развеселила никого из присутствующих.

— Спасибо за идею, — криво улыбнулся Ридз, — но здесь, во дворце, объектов наблюдения значительно больше, чем в стенах монастыря. Так что я предпочитаю оставаться там, где нахожусь сейчас.

— Очень мудро с вашей стороны, — жестко сказала принцесса. — Если это действительно так.

Последние слова были произнесены очень тихо, но я их расслышала, поскольку сидела непосредственно напротив нее. Рауль тоже наверняка услышал Мелинду, но, как и прежде, не подал виду.

— Что же касается моих встреч с архиепископом, — продолжал Ридз, немного растягивая слова, — то они действительно имели место. Мы обсуждали довольно-таки важные вопросы. Но об этом я предпочел бы побеседовать с Раулем позже. Для светского разговора за завтраком это слишком скучная тема.

Точнее сказать, не вашего ума это дело, принцесса. Ну что ж, неплохая оболочка для столь неприятного содержимого. Я мысленно поаплодировала умению Ридза находить правильные формулировки. Впрочем, судя по выражению лица Мелинды, красота формулировки ее не обманула.

— Да, я помню, — подал голос Рауль. — Жду вас в половине двенадцатого, как договаривались.

Тщательно пережевывая очередной лист салата, я обдумывала услышанное. Похоже, принцесса не доверяет Ридзу. Нет, не так, это неправильное определение: за этим столом все не доверяют всем. Вернее будет сказать, что именно от Ридза принцесса ожидает попытки узурпировать власть. Вот только за кого она в данной ситуации беспокоится? За Рауля или, может быть, за себя? Что же касается Вилстона, для меня он пока оставался темной лошадкой. Единственное, что можно сказать с уверенностью: он отнюдь не являлся тем добродушным весельчаком, каким хотел казаться.

Мои размышления оборвала Мелинда, уже с минуту смотревшая на меня такими «добрыми» глазами, что хотелось поскорее отползти куда-нибудь в сторонку и по возможности зарыться под коврик. Поскольку такого я себе позволить не могла, да и вообще не привыкла прятаться от трудностей, — я ответила ей такой скромной и смиренной улыбкой, на какую только была способна.

— Вам, должно быть, скучны наши разговоры, Айрин, — проворковала принцесса. — Расскажите лучше о себе. Вы ведь происходите из рода ван Лейнов, не так ли?

О, а вы быстро собираете информацию, принцесса. Готова поклясться, еще вчера утром вы понятия не имели о моем существовании.

— Именно так, ваше высочество.

— По линии отца?

— Нет, моя мать из рода ван Лейнов.

— А ваш отец, как я понимаю, дворянского происхождения не имеет?

В голосе — ни тени презрения, лишь забота и участие. Все присутствующие следили за ходом разговора с таким интересом, будто от моего семейного древа зависели судьбы вселенной. К счастью, к обсуждению данной темы я давно успела привыкнуть.

— Совершенно верно, ваше высочество, не имеет.

— Должно быть, ваша мать — очень смелая женщина. Совсем нелегко для девушки из хорошей семьи пойти на неравный брак.

Все тот же фальшиво-ласковый, покровительственный тон, так хорошо мне знакомый, но за последние годы все же успевший слегка подзабыться.

— Я думаю, для моего отца это было не легче, — ответила я. — Так что не знаю, кто из них оказался смелее.

— И кто же ваш отец? — вступила в разговор Стелла. — Плотник? Или кузнец?

Флора бросила на дочь укоризненный взгляд, который, впрочем, полностью нейтрализовывала плохо скрываемая улыбка. Такие же улыбки играли на лицах еще пары человек за столом.

— Ну зачем же впадать в крайности, дитя мое? — ласково улыбнулась я, отвечая ударом на удар. Для девушки ее возраста нет ничего более обидного, чем быть сочтенной ребенком. При этом ничто в моих словах не нарушало этикет. Все-таки азы светского общения я в юности освоила, и, похоже, некоторые навыки с годами не теряются. — Нет, он учитель. Преподает в Тилльской академии.

— А что, простолюдины могут учиться и преподавать в академии? — удивилась Флора.