Читать книгу - "Капитан-командор - Дмитрий Светлов"

В дверь постучали.

– Входите.

В комнату вошли четверо мужчин, поклонились:

– Мы по приказу губернатора, обшить тебя, барин. Я Тимофей, а вот Ануфрий, Никифор и Дормидонт.

– Ну так с Богом, вперед, – и вышел на середину комнаты.

Его начали измерять со всех сторон, голову от уха до уха через лоб, через затылок и через темечко. Ступни и в длину и в ширину, и от большого пальца до голени, до косточки, от пятки до колена. Руки, ноги, и другие привычные портновские замеры. Сергей переносил все стоически, будут правильные замеры – легче портному. И конечный результат на нем будет смотреться лучше.

Порой идешь по улице, а у женщины или девушки ткань «тянет», и зад вместо привлекательного кажется вислым. Или ткань идет морщинами с одной стороны, придавая милой фигуре клоунскую комичность. В магазинах говорят: «Не покупайте на рынке, там самопал из подвала». Так и честные хозяева бутиков берут товар на реализацию в том же подвале. Проще самому прийти в подвал и заказать одежду по фигуре. Будет и лучше, и дешевле.

Сапожник, закончив замеры, сидел у стены. Он щупал, мял, нюхал и гладил сапоги, удивленно покачивая головой.

– На клею и железных скобах, – сказал Сергей.

– Да, мудрено сработаны, – ответил сапожник, – но не пойму, из чего подошва и каблук, сапоги ношены, а тут износа почти не видно.

– Это из особой кости в далеких краях.

– Слышал уже, ты и в Африке бывал, и в Америке.

Закончили и портные, и тоже тщательно рассматривали и мяли китель и джинсы. Осторожно, даже с опаской, держали в руках гипюровую рубашку. На их лицах читалось откровенное изумление. Они никогда не видели подобной ткани, а качество пошива в их понимании было запредельным.

Осталось согласовать самый важный вопрос, как расплатиться за заказ. Откладывать на потом, когда будет доставлена готовая одежда и обувь, неразумно. Нет никакой гарантии, что к этому времени у него будут деньги, а вот ославиться можно навсегда.

– Что скажете, господа, – обратился Сергей.

Сказать «мужики», для них оскорбление. Мужики – это батраки, беднота. Крестьянин или простолюдин – «человек». Общеизвестное выражение – «Человек – это звучит гордо!» – изначально подразумевало крестьян и простолюдинов.

– Чтобы между нами не было спора, сразу скажу: русских денег у меня нет. Есть только заморские монеты. Если вы согласны на такую плату – беритесь за заказ. Если нет – извините.

– А что тебе надо, барин?

– Да все мне надо, все мое на мне, нет ни летнего, ни зимнего, ни нижнего.

– Показывай свои заморские сокровища, барин.

– Смотрите. – Сергей открыл и пододвинул сундучок.

Гости дружно склонили головы над сундучком и принялись деловито звякать монетами, переговариваясь и что-то обсуждая.

– Вот, барин, смотри, – они показали выбранную плату.

– Что за деньги мы взяли? – спросил Ануфрий.

– Это английские деньги по шесть пенсов, это арабская монета в десять динар, это китайская из Гонконга, эта сиамская из Сингапура, эта шведская.

Мужчины с новым интересом стали рассматривать выбранные деньги.

– Возьми, Тимофей. – Сергей протянул походный набор с иголками.

Тимофей непонимающе взял цилиндрик, повертел в руках.

– А ты покрути наперсток, – подсказал Сергей.

Тимофей неловко стал крутить, потом понял, открыл, на ладонь высыпались иголки. Тимофей аж побледнел.

– Барин, у меня таких денег нет!

– А ты как плату за ткани и работу посчитай.

Тимофей пошевелил губами, посмотрел на своих товарищей, на Сергея, кивнул своим мыслям, подошел к сундучку и взял еще монетку.

– Это не все, – продолжил Сергей. – Посмотри мои пуговицы.

Он достал из сундука две железные коробки и подал Тимофею. Четыре головы снова склонились вместе. Раздались удивленные и даже восхищенные возгласы. В комнату вошли две служанки с ковшиками, тазиком и ведром воды. Девушки без стеснения рассматривали почти голого Сергея и удивленно косились на копошащихся и гомонящих мужчин.

– Барин, ты помыться просил.

Сергей приступил к процессу мытья-бритья. Служанки ловко и сноровисто помогали, в результате и помылся, и побрился, и волосы вымыл.

Когда девушки ушли, Сергей снова повернулся к Тимофею. На столе аккуратными рядами лежали выбранные пуговицы. Обычные женские пуговицы, некоторые сверкали золотом или серебром. В сторонке лежали мотки тесьмы, даже шнурки для ботинок приглянулись.

– Много же у тебя, барин, всяких заморских диковин! – воскликнул Тимофей.

– Позволь, барин, у тебя купить вот это. – Дормидонт показал на ладони несколько металлических крючков.

– А мне вот это. – Никифор показал моток корсажной ленты.

– Вот что, господа. Коль скоро я оказался без своего багажа, то и эти коробки мне пользы не принесут. Возьмите их на реализацию.

– Как это – на реализацию?

– Что продадите, за то и деньги принесете, оставшееся вернете.

– Много разных полезных штучек у тебя, долго торговать будем.

Но Никифор дернул говорившего за рукав и что-то быстро шепнул. Сергей улыбнулся и сказал:

– Правильно Никифор говорит: мир большой, необязательно все продавать в Тамбове.

– Сами коробки можно взять на реализацию? – осмелел Никифор.

Сергей снова улыбнулся. Две красивые железные коробки: одна из-под конфет, другая из-под печенья. В таких коробках и в XXI веке хозяйки любят держать всякие полезные мелочи.

– Дорогие, тонкой заморской работы, но можете взять на реализацию.

Мастера индивидуального пошива согласно закивали головами, но глаза светились детской радостью.

Простившись с гостями, Сергей лег и незаметно уснул.

– Вставай, барин, – над ним низко склонилась служанка, – все гости уже собрались.

Вечерело, он быстро оделся и спустился в зал, где за столом сидели не менее двадцати человек. Начался ужин, но голодным оказался один Сергей. Остальные вяло ковырялись в своих тарелках, с удивленным интересом наблюдая, как он ест. «Да, господа! Пятьдесят лет в кают-компании – это уже привычка», – мысленно хмыкнул он.

Присутствующие перебрасывались обычными фразами, все ждали главного блюда – рассказов Сергея. Насытившись, он откинулся на стуле и обратился к Воронцову:

– А можно ли попросить чашечку кофе, без сахара?

– Кофе? – Воронцов в свою очередь посмотрел на жену.

– ??? – жена повернулась к прислуге.

Прислуга испуганной стайкой бросилась на кухню.