Читать книгу - "Дева войны. Убить Батыя! - Наталья Павлищева"

Я объяснила, что те, кто решит остаться в моей рати, должны знать, что я не успокоюсь, пока не вздерну проклятущего Батыя на березе или не придушу его собственными руками. Вятич был более прозаичен:

– В рати останется только тот, кого дома никто не ждет. Нечего гоняться за Батыем, если семья голодает. Кому идти некуда, действительно может пересидеть зиму у Пургаса, по весне соберемся и снова в поход. Если кого из дома отпустят, тоже не откажемся принять. Но прежде всего семьи. Батыя нам не сдержать, если снова на Русь попрет, остается только запугать. Это уж как получится.

Мне хотелось выругаться, обнадежил называется, мол, ребята, погоняли Батыя – и будет. Теперь по домам и сидите там, пока в ваши деревни и города снова монголы не нагрянут.

Вятич в ответ на мой выговор почти окрысился:

– А чего ты хочешь, чтобы по весне пахать некому было?! Настя, у них жены и дети, а если нет жен и детей, так есть матери и сестры. Это не наемники, вся жизнь которых в походах. Посмотри, у нас почти не осталось княжьих дружинников, только ратники. Я же тебе не зря сказал, что у тебя рать, а не дружина. Ты хоть разницу знаешь?

– Куда мне, тупой? Даже не догадываюсь!

– Боюсь, что да. Ратники – это те, кто пришел из ополчения. Они бьются хорошо, но это не основная их жизнь, пойми. Им пахать и сеять надо.

– Чтобы монголы снова все забрали?

– А вот это уже наше с тобой дело, но если еще одну весну не посеют, то не только забирать нечего будет, но и нам с тобой есть тоже.

Я понимала, что он прав, но отказаться от надежды изловить Батыя и свернуть ему шею просто не могла.

Два дня мои воины думали, а потом рать поделилась. Часть действительно просто ушла по домам, в надежде разыскать хоть кого-то из своих родных. Часть только отпросилась до весны посмотреть, живы ли. И только четверть отправилась к броду, чтобы переждать зиму у инязора Пургаза.

Однако все заверили меня, что если только будут живы, то к месту сбора к Медвежьему дню обязательно соберутся. Вятич даже гаркнул:

– Собраться только тем, кому ни пахать, ни сеять не надо! Остальные чтоб дома сидели и жизнь налаживали! Если понадобитесь, свистнем.

Пургаз сотника поддержал, увидев у брода позади меня меньше четверти ратников, кивнул:

– Правильно сделала, что по домам отправила. Второй год жизнь раскорякой, надо налаживать. Пусть пашут, придет еще время мечом размахивать.

Я тихонько злилась, на Руси всегда так: чуть пронесло, сразу все забыли! Сейчас добить бы Батыя, собравшись всем вместе, а князья тут же бросились города отстраивать, соборы новые возводить, власть делить. И Пургаз хорош, в его земли монголы не добрались, так он решил теперь отсидеться?! Понимала, что не справедлива, что уж Пургазу-то досталось, и за селения, что скрыты в глухих лесах и не достались ордынцам, можно только порадоваться, а не укорять, все понимала, но поделать с собой ничего не могла.

Потому что рушилась моя золотая мечта – убить Батыя! А без нее что мне делать в этом тринадцатом веке?

Вятич ехал со мной рядом, тоже мрачный донельзя. Наконец, не выдержав, я поинтересовалась, чего это он злится, ведь по его настоянию все получилось.

– В тебе ошибся.

– Чего?!

– Мне показалось, ты немного другая.

– Интересно, в чем это? Не знаю, зачем притащил меня в это время ты, но я с самого начала твердила, что моя главная цель – убить Батыя.

– Ты не представляешь, как это трудно сделать и что тебя ждет, если не откажешься от этой мысли.

– Я откажусь?! Я?! Не дождешься! Не надейся.

– Я не надеюсь, просто я взял на себя слишком большую ответственность. Ты же не все знаешь…

– Ну, так скажи все, к чему держать меня за китайского болванчика: толкнул – покачала головой.

– Узнаю Настю. Ладно, воительница, смотри, куда едешь.