Читать книгу - "Кудеяр. Вавилонская башня - Феликс Разумовский"

Расположенные поблизости иловые карты действительно жутковоняли. Причём на километры кругом. Поскольку ил, который на этих картахвылёживался, был вовсе не то, что образуется на дне лесных озёр и чистыхречушек. Это был чёрный, как чернила, липкий, как нефть, и невыносимосмердевший осадок, остававшийся после очищения городских стоков. Егоскладировали на означенных картах якобы для обеззараживания, а на самом делепросто потому, что никто не мог придумать, что же с ним делать. Зараза,соответственно, никуда не девалась, а, наоборот, убивала и уродовала всё, с чемсоприкасалась. Реки, ручейки, зелень, произраставшую по берегам… И дальше всё прочее,входившее в пищевую цепочку. Что ни год, обширный бомжестанский фольклоробогащался сюжетами, достойными «Пикника на обочине». Только у питерскихфилологов всё не находилось времени изучить этот фольклор. Филологипредпочитали записывать легенды Ботсваны. А у городских властей, занятыхпрестижными проектами и празднествами, ну хоть тресни, не находилось денег наискоренение иловых карт. Видимо, их дачи располагались совсем в другой стороне…

– Ну ты, Дюбель, энциклопедист… – проговорилЮркан. Сказал и на секунду успел решить, что «негр» чего доброго не поймётучёного слова, но тот понял, усмехнулся и стал рассказывать про само кладбище.

Однако всласть порассуждать не успел.

У костерка, призванного отгонять комаров, появился пообыкновению хмурый Сан Саныч. Втянул носом не успевшие развеяться запахишашлыков, сплюнул в сторону и объявил:

– Сегодня выходим в ночь. Особый тариф.

Юркан для начала по-детски огорчился: «Ну вот, а как жедомой?..» Потом мысленно возликовал, согретый словами «особый тариф»: пиастры,пиастры!.. И лишь в-третьих сообразил, что, кажется, в самый первый разоказался допущен к тёмной стороне кладбищенского бизнеса. О которой,естественно, был, как любой россиянин, премного наслышан. Но слышать – этоодно…

Примерно через час они тихо, почему-то оглядываясь,собрались у контейнера и предстали пред мрачным Сан Санычем.

Тот окинул их взглядом:

– Ну что, все, что ли? – Криво усмехнулся и отперконтейнер. – Забирайте.

Два других «негра», Штык и Ливер, выволокли наружу нечтопродолговатое, завёрнутое в брезент, Дюбель ухватился с другого конца, тяжелокрякнул.

– Юрасик, подсоби.

Тот с готовностью подставил руки… и, тихо выругавшись,внутренне содрогнулся. Понял, что кантует человека.

– Опаньки!

Взяли, приподняли, понесли… аккуратно, не раскачивая,двигаясь в ногу. Хмурый Сан Саныч с лопатами в руках рыскал рядом, точносыскной овчар, принюхивался, прислушивался, оглядывался по сторонам… Бдил. Наугрюмом лице его было написано что угодно, кроме страха. А Юркан шагал схолодным сердцем и пульсирующими висками, осязал под тряпкой ноги, тяжёлые, ужеостывшие, и поневоле проникался всей быстротечностью бытия. Сегодня ты мнишьсебя хомо сапиенсом, пупом вселенной и венцом мироздания, а завтра тебя вот также, на рогожке отволокут куда-то полупьяные мужики…

– Здесь, – наконец скомандовал Сан Саныч.

Тело опустили наземь у недавнего, ещё не забетонированногозахоронения. В темпе сняли стелу, переложили венки, опрокинули стандартнуюраковину. Сноровисто разрыли почву, слава Богу, не успевшую слежаться. «Я?..Неужели я ЭТО делаю?..» – как бы со стороны, молча изумлялся временами Юркан…Между тем вытащили гроб – свеженький, никакой тебе вони. Деловито углубили яму,опустили свёрток, припечатали гробом, присыпали землицей, водрузили надгробие.Уложили на место пышные искусственные веночки… Ажур! Не знавши, не догадаешься.

– Все путём, – одобрил, зорко осмотревшись, СанСаныч. Тут же, как и договаривались, рассчитался по «особому тарифу», милостивокивнул. И, не тратя времени даром, исчез с лопатами на плече. С очень дажедовольным видом. И «негры» остались довольны, и, надо полагать, архангел ВитькаБородин. А может, и кто-то повыше. Что же касаемо нравственных устоев… Странно,но особых морально-этических переживаний Юркан не испытывал. В России живём.