Читать книгу - "Спящий дракон - Елена Ахметова"

Следующий день я посвятила тому, что у женщин скромно именуется "выходным".

Система автоуборки пола отлично справлялась с собачьей шерстью по углам и небольшими лужицами. Но вот вытирать пыль с мебели, менять постельное белье и раскладывать вещи по местам приходилось, увы, вручную — а моя замечательная работа почти весь последний месяц оставляла время разве что на сон и еду. Которой, кстати, дома тоже не было.

Правда, сантехнику я обнаружила на удивление в пристойном состоянии, как будто ей почти не пользовались. Хотя какое там "как будто"…

А вот стирки накопилось столько, что машинку пришлось загружать трижды, и неожиданно вернувшийся домой Хотен (всего-то шестой час, почему так рано?) застал меня в глубокой задумчивости над единственным сухим свитером. По-хорошему, его тоже следовало выстирать — но высохнет ли хоть что-нибудь до завтра?

— Снова серый? — хмыкнул ревизор, рассмотрев свитер.

— Еще есть темно-синий, черный и темно-фиолетовый, но он слишком тонкий, — машинально покаялась я. — И они все сушатся.

Хотен задумчиво осмотрел сушилку и диван, на котором я разложила по полотенцам шерстяные вещи, и героически воздержался от замечаний о том, как смотрится подобная цветовая гамма на бледной в синеву девице. Вот пока у меня были веснушки… но когда они еще появятся?

— А платья у тебя остались?

Я все-таки кинула серый свитер в кучу нестиранной одежды и с недоумением обернулась.

— Осталась пара. Но платья — это как-то немного не по погоде, не находишь?

— Надевай, — командным тоном сказал Хотен. — Я подгоню автосани к лестнице.

Видимо, на лице у меня отразилось все, что я думаю о соотношении "здравый смысл/красота", потому что ревизор снизошел до пояснений:

— К твоему сведению, радиус холодного пятна — всего четыре с половиной километра, — назидательно сообщил он. — А за его пределами — май-месяц и черемуха цветет. Могу я вывезти свою девушку на свидание в весну?

Сначала я напряглась: вчера радиус был на тридцать два метра меньше, — и смысл сказанного дошел с некоторым опозданием.

— Я невыездная до сдачи проекта, — виновато призналась я. — Слишком высокий уровень допуска, чтобы мне позволяли свободно перемещаться.

Хотен снисходительно улыбнулся, помахав у меня перед носом темно-бордовыми корочками Особого корпуса, и я задумчиво умолкла. Встать на пути у ревизора не рискнет ни один пограничник. Если должностному лицу третьего чина приспичило увезти персонал под подпиской о невыезде, оно увезет. Кого угодно.

— А можно заодно Велиславу позвать?

Хотен страдальчески закатил глаза.

— Женщина, ты вообще помнишь, что такое "свидание"?

С некоторым опозданием осознав весь идиотизм своего вопроса, я подавилась нервным смешком.

— Я черемуху-то не помню, а ты тут про такие сложные вещи… — пробурчала я в свое оправдание и отправилась рыться в шкафу.

Судя по настроению, ревизор не столько хотел реабилитироваться за те шесть (семь?) месяцев, что мы не виделись, сколько мечтал вырваться из холода и сумрака Временного городка. Я еще отлично помнила, как давили на меня магические морозы в первые дни работы на месторождении и как любой выезд за пределы пятна — хоть бы и до защитных стен — превращался в маленькую сказку, поэтому без возражений влезла в первое попавшееся платье и вышла из дома.

Надетая поверх легкого летнего наряда "лисья" шуба заставила чувствовать себя куда менее уверенно, но приставать к Хотену с вопросами в духе: "А когда мы вернемся?" и "Успеем ли до ночного закрытия ворот?" я не стала. Вместо этого метнулась в дом и нацепила на запястье часы, чудом раскопав их в дальнем ящике комода.

За время моих сборов автосани, естественно, нагреться не успели, хотя ревизор включил печку на максимум, и до ближайшего перекрестка мы ехали под дружную зубную чечетку. Зато потом техника все-таки смилостивилась и задула в салон теплым воздухом, и Хотен стал добреть на глазах.

— Как работа? — рискнула спросить я на следующем перекрестке, где мы волей-неволей встали надолго, пропуская вереницу саней с рабочими, укутанными до полного сходства со стаей медведей и все равно жмущимися друг к другу, как пингвины в холода. — Был в шахте?

— В том, что от нее осталось, хочешь сказать? — хмыкнул Хотен. — Был. Скорректированный проект станции подключения — видел. Трассировку — нет.

— А проект трассировки и не выпущен еще, — смущенно призналась я и, видя, что ревизор готов свернуть обсуждение и на этом, коротко ткнула его кулаком в плечо. — Расскажи. Меня же завтра на работе припрут к стенке и учинят допрос!

Хотен с сомнением покосился на меня, будто решал, достойна ли я высочайшего доверия, и все-таки заговорил:

— Пока рано делать какие-либо выводы. Экспертиза месторождения еще не завершена, непонятно, из-за чего произошел взрыв. Кроме того, потребуется ремонт магистрального трубопровода от станции подключения до установки понижения давления. Все, кто пытался нелегально подключиться, мертвы — спросить и то не с кого, а если бы не Найден, еще и изо льда выпиливать пришлось бы идиотов, чтобы опознать…

— О мертвых либо хорошо, либо никак, — напомнила я ему.

Ревизор раздраженно дернул щекой, проводил взглядом сани с дрожащим зоопарком и стартанул, взметнув за нами снег столбом.

— Похоже, строительство магопровода так или иначе задержится еще на несколько недель, — сообщил он очевидное. — Но первопричину еще предстоит установить. И, Тиш… давай о чем-нибудь другом. Я тебя полгода не видел, неужели нам нечего обсудить, кроме работы?