Русалка в академии - Мария Максонова

- Подсудимая, пройдите на свое место, - велел строго сидящий за конторкой сбоку от большой и пока пустой трибуны мужчина в строгой мантии и шапочке-таблетке. – Долго вас ждать?

- Я не могу, - откликнулась я.

- Почему? – он смотрел строго и осуждающе, пощелкивая крупными каменными четками в руках.

Я подъехала ближе, выехав из-за спин сопровождающих меня охранников, Оларга, Гарта – короче, всех, кто имел хоть какой-то статус в местной иерархии и имел право зайти в зал заседания в качестве зрителей.

- Мое кресло не может проехать в этот проход.

Мое дело вызвало большую шумиху в Уркатосе, поэтому суд был перенесен из малого зала в большой. Он был разделен низенькой деревянной загородкой на две части: для зрителей и для участников, в центре был узкий проход. Место подсудимой тоже было огорожено похожей загородкой, только повыше, так сказать, чтобы человек заранее почувствовал себя в клетке. Так или иначе, проход, подходящий для людей, не был достаточно широк для инвалидного кресла. Да и если бы даже я перемахнула через загородку, на место подсудимой я сесть не могла – там стул бы привинчен к полу.

Увидев мое затруднение, секретарь смутился, зрители зашушукались, удивляясь, как женщина на инвалидном кресле умудрилась наделать столько дел. Я старательно опускала глаза и разглядывала свои руки и радуясь произведенному эффекту. На мне было самое скромное из моих черное вдовье платье и лишь несколько изящных, но очень дорогих украшений из серебра и голубого коралла, цену которых, однако, опознал бы только знаток.

Запыхавшийся Укерверс появился вскоре, и поспешил разрулить ситуацию. Мою коляску все же с помощью полуорков аккуратно переставили из части зала для зрителей в зону для участников процесса, ну а дальше Укерверс, который взял на себя обязательства быть моим защитником в суде, предложил нам с ним поменяться местами. То есть это он, глава гильдии магов Уркатоса, уселся в клетку подозреваемого, а я спокойно подъехала за стол рядом. Тут же разложила на столе свой блокнот и принялась записывать, лишь в пол уха прислушиваясь к заседанию, так как очень боялась слишком сильно разозлиться и наделать еще больше глупостей.

После того, как я узнала о предстоящей инициации, я усиленно вспоминала все, что знала о контроле над эмоциями, теперь каждый день я хотя бы несколько минут посвящала медитациям, контролю дыхания, а еще вела дневник. Честно говоря, медитации у меня не выходили, не думать ни о чем не получалось, часто я начинала злиться или наоборот жалеть себя, а бывало, что и то, и другое. Да еще и периодически всплывало желание поплыть в Храм и решить тем самым все свои проблемы. В итоге практика срывалась, но я все равно тщательно потом описывала, что получилось, и сколько времени удавалось продержаться более-менее в адеквате. Пока больше минуты не выходило.

Дневник же я завела, чтобы записывать происходящее вокруг и перечитывать, так как в голове ярко отложился тот момент, когда я поняла, что память меня подводит, словно я сама вытесняла из своих воспоминаний какие-то нелицеприятные моменты и неудачи, тасовала события, словно карточный шулер. Поэтому теперь я записывала: что, почему, какие эмоции это у меня вызвало и так далее, отмечала и перечитывала важные моменты. Это, кстати, помогало лучше держать себя в руках в моменте, как мне кажется. Я записывала все голоса в своей голове и пыталась среди них найти самый разумный, а значит принадлежащий мне, чтобы следовать только его советам и не вестись на провокации.

Сперва был опрос свидетелей обвинения, и тут правила были как в земном суде: подсудимый не может возражать, не может кричать с места, не может задавать вопросы и прочее. Сказать что-то может только его адвокат, дождавшись своей очереди. Поэтому, пока священник жалобно рассказывал, как я пытала его прямо в священном храме Стихий, я тщательно переписывала все правила поведения снова и снова. Не возражать. Молчать. Не вести себя эмоционально. Быть скромной, притворяться, что тебе стыдно...

Укерверс задал несколько вопросов о причиненном священнику вреде, но по сути у того травм не обнаружилось, даже синяков не было – так удачно сработала моя магия. О психологическом вреде тут, слава Стихиям, пока не слышали. Укерверс напирал на то, что я жреца только припугнула и ничего не сделала, обвинитель, конечно, напирал на то, что ничего не случилось только по случайному совпадению.

Потом долгой вереницей заслушивали судовладельцев, корабли которых задержались из-за закрытия порта, их претензии, штрафы, которые им пришлось выплатить своим партнерам и прочее – все вместе накапало на неплохую такую сумму, но суд выделил данный вопрос в отдельное производство, которое должно быть проведено через гильдию торговцев. Потом выступали управляющие портом, клерки и прочие.

В конце в качестве свидетеля допросили и самого господина Укерверса, который напирал на необходимость спасти ребенка от похищения, выбивающуюся из ряда вон ситуацию, а между делом заодно умудрился пожурить совет гильдии магов за то, что те отказали ему в возможности официально подключить к этому делу своих подчиненных.

Наконец, дошла очередь и до меня. Было бы весьма наивно считать, что удастся отсидеться за спиной Укерверса.

- Подсудимая, встаньте, - автоматически велел председатель суда – старик по центру президиума в кресле с самой высокой спинкой с вензелями. К нему тут же склонился коллега, что-то зашептал на ухо: - а, ну, да... сидите. Поднимите руку и повторяйте за мной: «Я клянусь говорить в этом суде только правду, и пусть свидетелями этой клятвы статут Стихии и покарают меня, если я солгу».

Покорно повторила, разглядывая всех старейшин гильдии магов. Всего их было семеро, почти все пожилые седые лысеющие мужчины. Все маги, конечно, и весьма сильные, представители разных стихий.

Допрос в разуме толком не отложился, я все силы тратила на то, чтобы держать себя в руках. Отвечать старалась аккуратно: была в отчаянье, пришлось пойти на беспрецедентные меры, но не видела иного выхода, ибо слабая женщина. Жреца убить не пыталась, но признала наличие между нами застарелого личного конфликта. Согласилась, что была к нему необъективна, подозревая в похищении.

Слава всем Стихиям, орки уже успели сбежать из города, сперва в нем наследив и подравшись с несколькими стражниками для отвода глаз. Чтобы мне не пришлось врать в суде, Зэрас не стал рассказывать, куда именно они делись и каким путем. Я и не спрашивала, поэтому совершенно честно отвечала на суде, что ничего не знаю. Хотя подозреваю, что они просто уплыли в сторону Империала, пока порт был закрыт. А, может, и на лошадях уехали из города, с их способностью к лечению животных это вполне вероятно.