Читать книгу - "Верховная ведьма. Любовь сквозь ненависть. Книга 1 - Валентина Колесникова"

Ночь. Улица. Темно и страшно.

— Слушай, может не надо? — за спиной печально пыхтели, явно были против задуманного, но смиренно шли следом.

— Надо, Федя, надо… — нога предательски соскользнула, но я успела найти опору, схватив Ярна за руку.

— Я не Федя! Но все же, Сэрех, может не стоит? — глаза друга наполнились слезами, а если учесть тот факт, что роста в нем примерно два метра, и сам по себе он широкоплечий грозный и страшный воин — выглядела эта картина до жути печально.

— Стоит! Еще как стоит! — мой энтузиазм граничил с безумием.

За спиной тут же запыхтели, что—то нервно рыкнули, вроде, даже всплакнули, перекрестив напоследок. Какая забота, однако…

— Слушай, Сэрех, может все же не надо?

Резко затормозив, я обернулась, бросив на друга злой, но в то же время печальный взгляд. Я видела, что он переживает, видела, как нервничает, как трясутся его руки:

— У меня нет выбора, и ты это прекрасно знаешь, Ярн.

— Выбор есть всегда, — матерый воин замер рядом, положив руку мне на плечо, — если ты сделаешь этот шаг, то обречешь себя на смерть. Одумайся…

Он был неправ. С самого начала и до конца. Каждое его слово не имело смысла в той ситуации, в которой я оказалась.

Мы оба стояли на берегу среди огромных камней, покрытых тиной. Шум воды прояснял сознание, мягкий теплый ветер постепенно успокаивал, но всякий раз при взгляде на друга меня начинало трясти.

— Если ты вызовешь раманш, то я даже похоронить тебя не смогу…

Его голос нарушил молчание, но он прекрасно знал, что решение я приняла уже давно.

Браслет на ноге мигал красным светом — символ границы позволял отходить от города лишь на небольшое расстояние без вреда собственному телу, хотя, если говорить откровенно, жить мне оставалось меньше суток.

Обвинение в убийстве сына правителя у всех вызывало смех ровно до тех пор, пока за мной не пришла стража. Все прекрасно знали о моей любви к Дереку, не понимая, как ведьма моего уровня может так спокойно терпеть все выходки этого ребенка. В тот день верховная Эрмерская ведьма впервые оказалась под стражей, и если вначале все происходящее казалось абсурдом, то спустя некоторое время я осознала, что влипла по самые уши. Они не смогли доказать вину, но судя по всему, все вело к моей смерти. Таким образом кто—то просто убил двух зайцев разом — и от наследника избавился, и от верховной ведьмы Эрмера. Вот вам и служба при дворе, а столько всего обещали…

— Сэрех, — Ярн вновь хотел отговорить, но это было бессмысленно, — прошу тебя, мы найдем выход, у нас еще есть время!

— Ярн, уже сегодня на рассвете я обязана явиться в зал Приговора, — я почти не чувствовала губ. Даже голос от страха изменился, стал более низким, грубым, — если я этого не сделаю, то останусь без ноги, потеряю много крови и умру из—за того, что тюремный браслет взорвется, а в кровь попадет смертельный яд. Ты знаешь нашу систему, ты сам ее придумал и прекрасно разработал магические оковы. Раманш — доказательство того, что я не вру. Никто не посмеет обвинить меня в убийстве, если я добуду амулет. Ты прекрасно знаешь, что благодаря этому артефакту…

— Ты не сможешь соврать, — перебил меня Ярн, крепко обнимая за плечи,

— все это знают, ведьма… Абсолютно все, но… Ты упустила одну очень маленькую деталь — за последние сто лет никто не выжил после встречи с раманш. Эти твари убивали любого, кто совершал призыв, разрывали тела на части, затем утягивали на самое дно… Оно тебе надо?

— Ну… — протянула я, думая о сжигании живьем на костре в качестве наказания за обвинение в убийстве, — по крайней мере, это не самая страшная и болезненная смерть. Ярн. Я либо сейчас умру, либо на рассвете. Смысл оттягивать неизбежное? Так у меня есть хоть маленький, но шанс. К тому же, если раманш все же приплывет к нам и начнет меня истязать — умру я счастливой…

Как бы странно это ни звучало, но у представителей водной расы была одна очень странная и в то же время страшная особенность — никто никогда не видел их реальный облик. Если исторические записи верны, то всякий раз при появлении раманш жертва видела идеал красоты — как мужской, так и женский. Думаю, этот вид существ использует что—то наподобие иллюзии, меняя свой облик, соблазняя жертву, утягивая все глубже на самое дно. И все ничего, казалось бы, просто очередная водная раса, но раманш до безумия ненавидели людей, тем более магов. Поэтому и записям верить не стоило — где гарантия того, что за всю историю существования этой расы выжил хоть кто—то из тех несчастных, кто так же, как и я, на что—то надеялись?

Сняв обувь, я забралась на огромный камень. Склянка с зельем предательски дрожала в руках…

Ночное небо казалось черным полотном, заполненным яркими звездами — они были рассыпаны словно тысячи бриллиантов, сияющих в свете огней ночного города.

Эрмер был прекрасен — смесь магии и технологии, алхимии и искусства… Огромный город сиял в ночи, будто горел белым пламенем. Выстроенный из черного камня, он всегда казался мне чем—то потусторонним и неземным. Острые шпили башен, верхушки которых врезались в низко плывущие облака; огромная, как скала, защитная стена, созданная из острых черных камней, внушала ужас от одного лишь взгляда на ее периметр; элитные стражи Эрмера в полном военном облачении считались самыми смертоносными воинами за всю историю существования этого мира.

— Не нужно ненавидеть нас, Сэрех, — голос друга вновь вывел меня из задумчивости, — мы всегда были на твоей стороне, верховная ведьма. Были и будем. И если ты так уверена в приговоре, то дай нам хотя бы тебя похоронить — если ты вызовешь раманш, такой возможности не будет.

Я молча забрала необходимые для призыва вещи, поцеловала старого друга в лоб, заставив отойти как можно дальше.

Небольшие волны мягко обволакивали холодные камни, тут же отступая назад. Я стояла в полной тишине, наслаждаясь моментом и прощаясь с этим миром. Пустота — вот что я чувствовала. Ни прошлого, ни будущего. Многие говорили, что в подобные моменты перед глазами пролетает вся жизнь, но ничего похожего со мной не происходило. Лишь холод камня, что ощущался босыми ногами, легкое дуновение ветра и пустота в душе.

За последние десять лет я ни разу не плакала. Как бы больно мне ни было, как бы страшно… Но никто в этом мире, даже я сама, не видел моих слез. Столько сил вложено в собственное обучение, столько душевной и физической боли познано, столько потерь и страданий, надежд на тихое и счастливое будущее в кругу семьи… и что в итоге? Предательство, обвинение и смерть. Позор на весь мой род.

— Ну уж нет, твари, — прорычала я, — не в этот раз.

Откупорив склянку с зельем, я резко опрокинула ее, выливая содержимое в воду.