Читать книгу - "Графиня берет выходной - Екатерина Павлова"

— Диана, ты великолепно выглядишь, — раздается за моей спиной бархатный голос мужа.

Хочется вздрогнуть от неожиданности, но я не позволяю пробиться наружу ни одной лишней эмоции, лишь молчаливо нахожу супруга в отражении зеркала и посылаю ему благодарную улыбку.

Генрих стоит в дверях, лениво прислонившись плечом к косяку и внимательно скользит по мне взглядом.

— Интересно, что-нибудь может застать тебя врасплох? — задумчиво произносит он, и слабая улыбка появляется на его губах.

Я молчу, уповая, что в этом мире не существует ничего, способного вывести меня из равновесия. Двадцать лет тотального контроля над собственными эмоциями многого стоит.

— Ты пришел на семь минут раньше положенного. Что-то случилось? — осторожно спрашиваю я.

— Нет, все в порядке, — довольно хмыкает он, — Если бы что-то произошло, то наверняка, ты узнала об этом раньше меня.

Это действительно так, и сказать мне нечего, поэтому я игриво повожу плечиком в подтверждение его слов и разворачиваюсь к мужу лицом, опираясь ладонями о трюмо за моей спиной.

Генрих осматривает меня с головы до ног быстрым взглядом и медленно направляется ко мне навстречу, только в этот момент я замечаю в его руках коробочку для ювелирных украшений.

— Позволишь?

Без лишних слов я поворачиваюсь к нему спиной и внимательно наблюдаю за его действиями в отражении. Тяжелое колье из розовых бриллиантов обжигает мою кожу прохладой. Генрих осторожно убирает прядь волос с моей спины, и раздается неслышный щелчок замка.

Его теплые ладони медленно скользят по моим плечам и останавливаются на предплечьях.

Мы с мужем отражаемся в зеркале трюмо и внешне кажемся идеальной парой. Холодные аристократические черты лица, прямой нос, тонкие губы, высокие скули — фальшивые маски, придуманные мной, в которых нет и намека на нашу истинную внешность.

Генрих улыбается моему отражению одними уголками губ и невесомо целует в висок, аккуратно, чтобы не испортить макияж и не задеть прическу.

— Ты потрясающе выглядишь, — одаривает он меня еще одним комплементом.

У Генриха совершенно нет вкуса. Тяжелое колье с крупными броскими камнями уродует мой облик, но супруг, как типичный представитель мещанства, не замечает этого. Ему нравятся дорогие блестящие камни.

— Ты готова? — уточняет он, беря меня под руку.

— Думаю, у нас есть еще время. Мы можем отправиться в гостиную и ты, как обычно, выпьешь бокал виски со льдом и лимоном, — хитро улыбаюсь ему. Мне знакомы все его привычки.

— Ничего не остается незамеченным тобой, — усмехается и подносит мои пальчики к губам.

— Мне доставляет большое удовольствие угадывать маленькие желания моего мужа, к тому же это не будет лишним перед выходом в свет.

* * *

Ровно в шесть вечера, и ни секундой позже, мы выходим из дома и размещаемся на заднем сидении дорогого авто, поданного прямо к парадному входу нашего особняка, чтобы отправиться на благотворительный вечер, устроенный графом и графиней Сомерсет в честь Аравийской розы.

Всю дорогу я посматриваю в сторону супруга, желая завести разговор и узнать о предстоящих планах на вечер, но не осмеливаюсь отрывать его от биржевых сводок, которые он лениво пролистывает на планшете.

— Что, скучный предстоит вечерок? — через некоторое время он сам небрежно отбрасывает коммуникатор на сидение и с насмешливой улыбкой смотрит мне в глаза, — Граф напьется до потери пульса, а графиня будет весь вечер охать вокруг своего элитного сорняка.

Генрих прав во всем, и от его слов мне становится грустно, воображение мигом рисует картину нашего совместного и не очень счастливого будущего. Легкая дрожь пробегает у меня по спине, и я бессознательно ежусь. Если ничего не изменится, но мы будем точной копией графской четы Сомерсет.

— Не сорняк, а Аравийская роза, — хрипло поправляю мужа.

— Именно, — кивает он головой, тянется к кондиционеру и делает температуру в салоне выше, — Ты не против?

Я качаю головой, не выказывая сопротивления, а Генрих молчаливо отворачивается к окну.

— Позволь с тобой не согласится, — вновь привлекаю его внимание к себе, — В определенной степени на вечере должно быть интересно.

Губы мужа растягиваются в широкой лукавой улыбке:

— Ты всегда говоришь «в определенной степени», когда врешь.

Впадаю в сиюминутное замешательство, но довольно быстро нахожусь с ответом:

— Я никогда не грешу подобными вещами, дорогой муж, ты ошибаешься, — с ответной улыбкой сообщаю я, переводя все в легкую шутку. Генрих довольно хмыкает и вновь погружается в свои сводки.

* * *

Вечер и правда проходит весьма уныло. Высший свет аристократии собрался в открытой беседке на свежем воздухе, и вот уже на протяжении целого часа по зале раздаются восторженные охи и вздохи над бедной аравийской розой, одиноко стоящей в огромном хрустальном горшке, через который искусные маги пропускают радужные магические потоки. Собственно, только благодаря этим потокам и поддерживается цветение столь редкого растения.

Графиня Сомерсет то и дело прикладывает к лицу белый накрахмаленный платочек, смахивает невидимые слезы и растроганно умиляется:

— О, Боже! Ваше Сиятельство, — постоянно обращается она к своему супругу, — Неужели мы дождались этого восхитительного момента! Не могу передать словами, как я счастлива!

Граф не всегда удосуживается ответить, чаще всего он ласково улыбается своей супруге и тоже не может охарактеризовать словами выпавшее на его долю счастье. И, чтобы восполнить это недоразумение, он один за другим пропускает стаканчик виски. У меня вновь мелькают в голове нехорошие мысли относительного нашего будущего с Генрихом, и по спине пробегает неприятный холодок.

Пока я витаю в своих мыслях, не сразу замечаю, как к нам подходит моя давняя подруга Леди Аберкорн, дочь герцога Аберкорна. Генрих прикладывает ее ладошку к губам, а я вежливо киваю в знак приветствия и быстрым взглядом оцениваю ее внешний вид.

Наши представления об утонченной красоте разительно отличаются друг от друга. На публике я выгляжу миловидной зеленоглазой брюнеткой с правильными чертами лица, у Элджебет же бледный нездоровый цвет кожи, выбеленные волосы, прозрачно голубые глаза и длинный нос с неизменной горбинкой, ведь именно такой ей представляется строгая аристократическая красота. Хотя, возможно, таким образом мы хотим компенсировать недостатки и особенности своего истинного образа. Под маской иллюзии герцогиня носит яркие рыжие волосы, а я больше похожу на бледную моль.

— Какое прекрасное растение, ты не находишь, Диана? — восторженно спрашивает она, кивая в сторону хрустального горшка с розой, и часто хлопает ресницами, ожидая ответной реплики с моей стороны. Вот только мне до конца не известно, на самом ли деле она испытывает восторг от увиденного так, как говорит, или это всего лишь напускная фальшь.