Читать книгу - "Хочу тебя в долг - Валерия Ангелос"

— Я согласна, — роняю, едва ли слыша собственный голос.

— Охренеть, — громила хохочет. — Ну ты и блаженная. Пиздец. Ради чужой девки готова зад порвать. По ходу я могу еще пару заказов сделать. Зачем себе в кайфе отказывать?

— Ладно, — сглатываю, добровольно соглашаюсь на любые мерзости. — Только помоги ей.

— А с долгом Андрея ломалась, — издевательски посмеивается. — Что же тогда его не защищала? Нормальный парень. Жизнь тяжелая. Детдомовский он. Так почему бы долг не отработать за него? Надо помогать людям.

— Андрей редкостный гад, — выдаю я. — Тут совсем другая история.

— Круто, — присвистывает. — Выходит, эту деваху ты успела отлично узнать. Сразу в лучшие подруги назначила.

— Нет, но…

— Не дергайся, — обрывает. — Он сам о ней позаботится.

И дальше по улице меня тянет, уводит от паба прочь.

— В каком смысле — позаботится? — спрашиваю с неприкрытым ужасом.

— Бабла даст, врача вызовет, — бросает холодно. — Сам за собой дерьмо уберет. Ему проблемы не нужны. Вот пусть и разгребает эту греботню.

— Это же неправильно, — замечаю уперто. — Ненормально. Нельзя насиловать женщин, а потом отделываться деньгами и вызовом доктора. Нельзя переходить черту, даже если девушка сама себя предлагает и… черт, она наверняка просила его прекратить. Только он точно не слушал. Ему же плевать на людей.

— Знаешь, что еще нельзя? — усмехается. — Убивать. Грабить. Торговать наркотой. Но это есть. Это происходит в нашем мире каждый день. Думаешь, кто-то изменит такой порядок? Однажды плохие парни очнутся и решат исправиться? Ради чего, бля?

— Не знаю, — признаюсь честно. — Но все равно нельзя поддерживать зло.

Амир смотрит на меня как на чокнутую. Молча качает головой и отворачивается. Моя речь едва ли цепляет его за душу, просто вызывает недоумение и желание рассмеяться прямо в мое лицо.

Черт. Пожалуй, я и правда рассуждаю наивно, преследую далекие от реальности идеалы. Никто не может выйти из криминальной игры по щелчку. Если только это не щелчок затвора у твоего виска. Отсюда вряд ли отпускают с миром, позволяя нести в массы добро. Дикие правила. Жестокие расклады. Либо ты, либо тебя. Этот Призрак нужен Амиру в качестве союзника, поэтому он не станет спорить с ним и выяснять отношения из-за совершенно чужой и незнакомой девушки, даже если не одобряет подобный поступок.

Может ли мой громила быть таким же как тот отморозок? Затащить девушку в туалет и вытворить с ней такое, что она будет истекать кровью?

Холод разливается внутри от попытки вообразить такую картину. Нет, не похоже, будто амбалу нравится причинять боль. Даже тех своих шлюх, с которыми я его застала в гостиной, он брал так, что они орали от удовольствия, умоляли продолжать, дать больше.

Чувствую укол ревности. Амир сволочь, изменяет мне регулярно, трахается со всеми подряд. Хотя сейчас у него на это нет времени. Пожалуй, он только со мной успевает развлечься. Отлично, пусть так продолжается и дальше, надо постараться и вытеснить из его упрямой башки всех остальных женщин.

— Я хочу узнать тебя лучше, — совершаю очередную попытку наладить контакт. — Хочу понять твой мир. Кто этот Викинг? Чем он опасен? Вы вспомнили его и сразу на свой язык перешли?

— Маленькая ты, — криво ухмыляется Амир. — Для взрослых разговоров.

— Давай тогда Леона обсудим, — охотно переключаюсь на другую тему. — Откуда у него настолько странное имя? Для вас не слишком характерное. Я права? А эти его золотые зубы… жутко смотрится. Зачем он сделал? Это же съемные накладки, да?

— Нет, — говорит громила.

— Нет? — округляю глаза. — Боже. Неужели там настоящие золотые зубы? Вставная челюсть? Две? Представлять это не слишком приятно. Почему он себя изуродовал?

— Нет — в смысле — не прокатит, — отрезает Амир. — Давай платье тебе купим. Можно сразу несколько. Туфли. Сумку. Чего еще бабам надо?

— Поздно, — замечаю глухо. — Магазины давно закрыты.

— Я позвоню — откроют, — уверенно произносит амбал. — Выбирай, чего нужно. Заказывай. Я все оплачу.

— Отлично, — стараюсь изобразить его фирменный буравящий насквозь взгляд. — Я нуждаюсь в твоей откровенности. Хотя бы… частичной.

— Ну ты и заноза, — заключает со смешком.

— Расскажи мне о Призраке, — выдаю вкрадчиво.

— О ком? — сводит брови.

Запинаюсь. Понимаю, что «Призрак» он только для меня и то по чистой случайности. Стоп, я даже имени его не знаю, клички никакой нет. Кажется, Амир ни разу его не назвал, никак не обозначил. Да и он сам не представлялся.

— О подонке, который воспользовался наивной девушкой, — отвечаю, наконец. — Он исчез из ресторана как призрак, когда мы впервые встретились, вот я его и назвала таким образом. Помнишь?

— Много же ты про него думаешь, — замечает мрачно. — Еще и личное погоняло ему назначила.

— Я думаю про него только самое плохое, — не лукавлю. — Но ты ведешь с ним дела, и я бы тоже хотела быть в курсе. Ты же столько кличек новых назвал: Изгой, Покойник, Отшельник. У меня уже голова от информации лопается, тянет получить ясность. Это все его родственники? Члены семьи? О ком ты говорил? Они уступили ему власть? Он сумел их сам уничтожить?

Амир выдерживает паузу, видимо, прикидывает, можно ли сообщать мне подобную информацию, безопасно ли это открывать. И кажется, особого секрета там нет.

— Он младший сын, последний в цепи наследования, — произносит Амир. — Старший из рода был с позором изгнан за предательство. Другой брат правил недолго. Я знал его. Сильный и смелый, настоящий лев, достойный своих предков. Но пал жертвой крыс. Такая судьба. Их отец не назначил нового наследника, продолжал управлять делами семьи, раздавал поручения, а потом вдруг пропал, оставил свою империю, ничего толком не сообщил, просто ушел в леса, приказав никому его не искать. Такой поступок серьезно подорвал власть и авторитет. Пришлось быстро погасить междоусобные разборки, взять верх силой. По правилам не вышло.

Изгой. Покойник. Отшельник. Вот как это расшифровывается. Два брата исчезли: один изгнан, второй погиб. А отец и вовсе ушел, исчез без следа. Призрак всех обставил в игре за корону. Хитро, ловко, коварно.

— А вдруг его отец никуда не уходил? — спрашиваю. — Вдруг Призрак сам его убил?

— За такие предъявы шею сворачивают голыми руками, — холодно говорит Амир. — Хоть мужику, хоть бабе. Пулю жалко тратить. Но тебе простительно. На первый раз. Наших обычаев не знаешь. Чужая ты. И мелкая совсем. Сама не сечешь, что языком мелешь.

«Чужая». Это слово задевает особенно сильно, однако тут я действительно не способна ничего противопоставить. Их культура, нравы, законы и традиции как отдельный мир. И кажется, там для меня не предусмотрено никакого места. Достойного так уж точно.