Читать книгу - "Эммануэль. Верность как порок - Эммануэль Арсан"

– Петра!

Крик прервал волшебный момент.

Он раздался с другого конца комнаты.

Золотоволосая девушка отодвинулась, тяжело дыша, словно пловчиха, испытывающая головокружение на суше.

– Да? – ответила она тоном послушного ребенка.

– Не так давно, – произнес голос, – звонили колокольчики на двери. Кто-то заходил?

– Да.

– Кто?

– Не знаю.

Она спросила у Эммануэль:

– Как тебя зовут?

– Но… Разве ты меня не знаешь? Ты меня не ждала?

– Нет. А зачем ты здесь?

– У меня встреча с Аурелией.

– А, понятно.

Она взяла посетительницу за руку и провела вдоль изгиба комнаты.

* * *

Во втором изгибе пространство было заставлено мебелью. Посередине стоял стол, на котором лежали тюбики, пузырьки и плошки с тщательно разложенными красками, коробки с карандашами, палитры, керамические вазы с кисточками, щеточками, ножичками и длинными палочками из твердой древесины. Рядом лежала замшевая сумка. И почему-то именно она в глазах Эммануэль (она и сама затруднялась сказать почему) еще более символизировала тайну художника, чем другие инструменты, относящиеся к этой профессии.

А может, она вспомнила, как Анна-Мария в самом начале их отношений поэтично называла муштабель[5]la mia verga[6]; но затем, научившись играть в бильярд с Эммануэль, упоминала о нем не иначе как о «своем кие»?

Высокие старые подставки, похожие на скульптуры; мольберты, на которых располагались законченные или незавершенные картины, а также девственные полотна; светильники с ширмами; высокие, искусно сплетенные корзины, заполненные рулонами чертежной бумаги или великолепно пахнущими цветами; листва, торчащая из лакированных вазочек; груды разнообразных цветных подушек; бронзовые блюда со статуэтками из прокаленного камня, будто добытые из центра Земли, металлические украшения – это все, что Эммануэль успела отметить, прежде чем остановиться перед группой из пяти или шести прекрасных женщин, которые окружали Аурелию с бдительностью взвода гвардейцев.

«Амазонки? – вообразила она. – Да нет же! Не могу представить, как эти лучницы прижигают себе грудь, даже из безумной любви к своей королеве».

Та подняла руку и скомандовала:

– А сейчас оставьте меня. Я хочу остаться наедине с Эммануэль.

«Стражницы» ретировались так дисциплинированно, что это лишь добавило им привлекательности. Аурелия посмотрела на оголенные руки и платье гостьи с неприлично глубоким вырезом и спросила:

– Вы не надели вчерашнее платье?

– Оно не хотело меня слушаться, – объяснила Эммануэль. – Я его наказала.

Восхищенным жестом она обвела рукой мастерскую:

– Как же вам повезло, что вы можете работать в такой прекрасной мастерской! Просторной. Спокойной. Уединенной. Сразу понятно, что вы мастер точных линий.

Аурелия спокойно улыбнулась. Эммануэль больше не ощущала скрытого торжества художницы, которое та излучала накануне. И тон Аурелии был совсем иным – умиротворенным и сдержанным.

– Если вы думаете, что мне несвойственны эмоции, то глубоко заблуждаетесь. Если бы это было так, я бы не попросила вас прийти ко мне.

– Я пришла, чтобы стать вашей натурщицей, – напомнила Эммануэль. – Ведь, как мне кажется, модель должна держаться отстраненно. Кстати, мне совершенно непонятно, зачем я вам понадобилась, когда рядом с вами столько прекрасных женщин. Не думаю, что я обладаю чем-то особенным, разве что волшебным платьем.

– Я ищу женщину, которую смогу писать в течение длительного времени и очень тщательно. Ей придется долго позировать, и она не должна меня торопить. Эта женщина должна позволить «препарировать» себя. Я ищу ту, кто позволит себя разделать, я хочу сказать, разрезать на мелкие кусочки.