Читать книгу - "Призраки Орсини - Алекс Джиллиан"

«Если бы кто-то мне сейчас крикнул: «Обернись, он сзади! У него пистолет!» – я бы только устало пробормотал в ответ: «В очередь».»

Джеффри Линдсей. «Декстер.»

Андреа

– Видите меня, мисс Памер? – обращается ко мне незнакомый мужской голос. Я моргаю, пытаясь прогнать пелену с глаз. Лицо кажется расплывчатым, но я все равно киваю в знак согласия. С опаской пытаюсь пошевелиться, и замираю в ожидании болезненных спазмов, но ничего не чувствую. Тело кажется тяжелым, чужим, ватным, но боли нет. Физической боли нет. Я смотрю в внимательные серые глаза мужчины, и теперь вижу его намного лучше. Судя по белому халату, передо мной доктор, а белые стены и специфических запах лекарственных препаратов не оставляют сомнений в том, что я в больнице. И я жива… Однако, вместо облегчения, испытываю сожаление, даже злость. Я так устала… Верните мне мое бесчувствие, состояние безвремия и темноту сознания. Я не хочу, не хочу возвращаться. Если это была смерть, то я ее не боюсь. Здесь страшнее. Я не смогу, не сумею… Не после того, что видела и слышала.

Как им удалось спасти меня? И зачем? Все бы закончилось, и мне бы не пришлось жить с этим.

Поворачиваю голову, отрешенно глядя на капельницу, из которой прозрачная жидкость поступает в мою вену. Шевелю рукой, удивляясь, куда делась мучительная боль, сжигающая мое тело, пока я еще была жива. Физическая смерть ничто против гибели души.

– Сейчас вы под действием обезболивающих. Мы капаем вам глюкозу и раствор Рингера, чтобы восстановить водно-солевой баланс в организме после сильного обезвоживания и кровопотери. Во время обследования у вас диагностировано сотрясение мозга, но это не смертельно. Через пару дней почувствуете себя, как новенькая. – Бодро улыбается врач, когда я снова смотрю на него. Он сумасшедший? Как новенькая? Я? Закрываю глаза, чувствуя, как горячие слезы подступают к глазам. Глюкоза действует. Я снова могу плакать. Однако, глубина душевных терзаний мне кажется недостаточной, и сознание, по-прежнему, немного уплывает, что говорит о том, что мне, кроме обезболивающего, вклоли немалую дозу успокоительного.

– У вас нет ничего, чтобы стереть память? – скрипучим голосом, спрашиваю я. Взгляд врача становится сочувственным, он печально улыбается, и отрицательно качает головой.

– Можно, тогда снотворное? – делаю еще одну попытку.

– Вы только что отошли от предыдущей дозы. Это опасно для сердечной деятельности.

– У меня нет сердца, доктор.

– Ну что вы. Конечно есть. Это последствия стресса и аварии, в которую вы попали.

– Аварии? – хмурюсь я. – Вы сами-то в это верите? Разве мои травмы похожи на то, что я побывала в аварии? Точнее, только в аварии? – мой язык заплетается, возможно, док не понимает половины из сказанного, но злость, которую я чувствую, придает мне сил. – Разве здесь не должны дежурить полицейские? Меня пытались убить… Я… – голос срывается, и я начинаю задыхаться. Хрипы подходят к горлу. Не могу вдохнуть. Холодный пот струится по спине. Врач быстро надевает на меня кислородную маску.

– Вам повезло, что приступ не случился раньше, пока похитители перевозили вас связанную. Уверен, у них не было ингалятора, – говорит доктор, вводя шприцом прямо в капельницу еще какой-то препарат. – Сейчас будет лучше. Еще немного успокоительного, – говорит он, заметив мой испуганный настороженный взгляд. – Вам нельзя волноваться. Расслабьтесь. Все самое страшное позади. Вы в надежных руках. В безопасности.

Я ничего не понимаю. Он несет какой-то бред. Зажмуриваю глаза и снова открываю. Может, я, все-таки, умерла, и это очередной обман сознания? Везли связанную? Меня? Похитители?

Меня держали в раскаленном бункере, я дрыгалась над полом, подвешенная за запястья, как какой-то кусок мяса на скотобойне. А другой кусок, уже отработанный, валялся там же, и гнил. Но я ничего этого не сказала, вдыхая кислород. Я не хотела жить, но организм боролся за меня. И только сейчас я подумала, что могла сто раз умереть от приступа астмы там, в этом страшном месте.

– Зачем вы спасли меня? Ну зачем? – со слезами спрашиваю я хриплым голосом, когда приступ отступает, и у меня снова получается нормально дышать.