Читать книгу - "Невинность в расплату - Кира Шарм"

Бадрид.

Да. Все очень серьезно.

Сжимаю челюсти.

Это уже край. Даже стрельба на границе и то не такой вызов.

А ведь прямо в городе. Почти открыто. Меня решили взорвать.

Это уже пиздец, как серьезно, но волновать Мари еще больше, чем она хлебнула, я не могу. Хотя понимать опасность ей все-таки нужно.

А получается, что в моем доме крыса. Или прослушка. И кто-то ждал. Ждал здесь, у ее дома. И зараннее нашпиговал его взрывчаткой. И ему передали, что мы едем. Или он услышал. Иначе откуда бы знал, в какой момент рвануть?

А это уже пиздец. Реальный. Похлеще положенных серверов в головном офисе.

— Тебе надо быть там, а не со мной, — шепчет Мари, пряча голову на моем плече.

И, дьявол. Я понимаю, что все готов отдать за то, чтоб это длилось вечно. Все!

— Ты всегда для меня на первом месте, Мари. Всегда. Ты главное. А без тебя мне ничего не нужно. Что оно стоит?

Охватываю тонкие плечи, прижимая к себе еще крепче.

Опрокидываю на спину, нависая над ней всем телом.

Помню. Помню те ее глаза, полные боли.

— Никогда, — шепчу, едва касаясь ее губ. Скользя по ним. Не могу не касаться. Хочется больше. И еще. И еще. И член стоит так, будто и не было ничего только что. Мозги распирает.

В ней. В ней бы, кажется, сдох. Самым счастливым идиотом. Быть в ней все время. Крики ее слушать. Ласкать. Сходить с ума, когда кончает.

И знать, что моя. Только моя. Полностью. Всем. Всем, что в ней есть моя. Не по принуждению, не потому, что так надо и кого-то спасает. А просто. Просто, мать его, моя!

От этого и правда мозги все растерять на хрен можно!

И я сейчас самый счастливый на свете идиот!

— Никогда, Мари, не было и не будет других женщин.

Всхлипывает. Дергается. Будто ударил и снова отшатнуться от меня хочет. Лицо отворачивает.

— Смотри, — обхватываю ее лицо руками. Заставляю вернуться обратно.

Да, девочка.

Больно. Я знаю, что режу по больному. Напоминаю о том, от чего тебя бьет хуже физического.

Но я должен. Должен внести окончательную ясность. Поставить точку. Перейти последнюю границу между нами.

— Смотри на меня. Мари! Не было и не будет. Никогда! Здесь не было!

Прижимаю ее ладонь к своему сердцу.

— Только ты здесь. Ты одна. И так будет всегда. До самой смерти. До последнего моего вздоха и дальше дольше. Даже сдохнув, я не смогу вырвать тебя из себя!

— Но ведь были. Были другие! И та…

— Тссссс…. — прижимаю ее губы пальцами.

Не надо сейчас. Не надо вспоминать слишком много и произносить это вслух!

— Да, Мари. Были. Были другие, и я даже не знаю, сколько их было. В моей постели. На моем члене. Но ни одна не имела для меня никакого значения. Никакого, Мари. Это просто физическая разрядка. То, что нужно мужчине, чтобы сохранять ясную голову. Справить естественные потребности. Я даже их лиц. Даже имен их не помню! Ни одна из них никогда не значила для меня больше. Никогда на сотую часть не была так нужна, как ты. Вообще не нужна. Только как тело. Понимаешь меня? Понимаешь, Мари? А ты здесь. Ты здесь. Внутри. Намертво. И других мест там нет и быть не может!

— И она? Та блондинка? Она тоже ничего не значила?

— Ничего, Мари. Никогда. Никто ничего не значил, кроме тебя.

— Но ты долго. Ты долго был с ней. Я слышала там, на кухне, от прислуги.

— Это было просто удобно. Просто. Удобно. Иметь под руками на все готовое тело. И не более. Все.

— А дальше? Как будет дальше, Бадрид? Мы будем вместе? А ты будешь разряжаться с другими?

— Никогда, — скриплю зубами.

Черт, даже противно становится от одной мысли, что могу прикасаться к другой. К чужой. Просто секс больше не имеет никакого значения. Только это безумие. То, что возможно лишь с одной.

— Никогда больше не будет других, Мари. Только ты. Одна. Единественная.

— Думаешь, так просто забыть? А если бы я…

Осекается.

Испуганно распахивает глаза.

Понимает, что понесло ее в слишком лишнее.

А меня прямо судорогой перекашивает.

Как? Как мысль такую можно допустить, не то, что сказать? Чтобы она…?

— Я глаза хочу вырвать каждому, кто хотя бы смотрит на тебя, Мари, — рычу, чувствуя, как сжатый кулак сам по себе летит в стену. Крошит штукатурку.