Читать книгу - "Мышка для Тимура - Мария Зайцева"

— Да я не буду отмечать, я спать сразу, ты чего…

— У меня и поспишь! Мы на дачу едем к Олежеку! Там тихо, сосны такие стоят, знаешь… Это же Переделкино, бывший дачный поселок, где всякие деятели культуры жили. Там отлично просто, камерно.

— Ох…

— Это Олежека дача, ему от деда досталась… Посмотришь на его библиотеку… И альбомы там с репродукциями, первой половины прошлого века…

— Ты знаешь, чем меня соблазнить…

— Ну так! Все, я тебе скину адрес. О такси не волнуйся, Олежек сказал, что все за его счет!

— Не надо, у меня все…

— Ой, все, я побежала, оливье же еще!

Аля вешает трубку, а я улыбаюсь непроизвольно.

Не особенно хочется куда-то ехать, если честно. Декабрь в сфере обслуживания — всегда нереально горячее время, когда впахиваешь без выходных и нагрузка огромная. Но никто не жалуется, потому что декабрь кормит год, это все знают.

И я не жалуюсь. Наоборот, очень все вовремя. Работа помогает забыться, отключить глупые мысли, которые нет-нет, да и проскальзывают…

Что было бы, если б я…

Или если б Тимур…

Или вообще, если б мы…

Сослагательное наклонение в такой ситуации — бесит, но все равно лезет в мысли.

Причем, опять больше чем уверена, что думаю только я. А Тимур… У него все в порядке, судя по инсте.

Правда, там нет фото с красотками, но вот работы, деловых встреч и прочего — полно.

А я прекрасно знаю, каким образом обычно завершаются деловые встречи. Теперь знаю, раньше-то дура наивная была…

А еще работа помогает не питать ненужных иллюзий. И не позволяет ковыряться в себе, в поисках мотивов такого истинно бабского поведения. Когда послала по известному маршруту, а все время ждешь, что вернется. С магнитиками, ага.

Я в себе это все дело глушу, старательно не вспоминая ни жесткий холодный взгляд Тимура, когда он, после моего сбивчивого спича про игру, глупость и отсутствие доверия и глубины чувств, просто встал и вышел.

Не стал ничего прояснять, не стал мучить меня больше. И, наверно, я ему за это дико благодарна.

Вот только больно… И иррационально обидно. И… И по ночам он снится, гад… А еще снится наше лето, пронизанное солнцем. Мое желтое платье, веснушки на руках и его теплые глаза. Горячие ночи, горячий шепот, горячие ладони…

И мне жарко по ночам, я сама горю все время.

Словно болею. И никак не могу переболеть, выздороветь…

Завершаю я в десять.

У нас нет новогодней программы, а потому все гости стремятся побыстрее по домам, к елкам и оливье.

А я вызываю такси, внутренне ужасаясь ценнику, и еду к Але.

Надеюсь, что там будет свободная комнатка, чтоб поспать.

Через полчаса, задумчиво разглядывая деревянный особняк в стиле дворянских загородных домов девятнадцатого века, я думаю, что да, скорее всего, там будет свободная комната…

Дом сказочный просто. Он стоит на большом участке, окруженный со всех сторон старыми корабельными соснами и раскидистыми елками. Все это усыпано снегом и невероятно красиво смотрится.

Я даже замираю пару раз, разглядывая волшебный пейзаж, пока иду к дому.

— Ну вот что ты так долго? — Аля с порога встречает меня, обнимает. От нее пахнет вкусной выпечкой, а по всему дому разносится запах запеченной свинины, обалденно просто, до слюноотделения, — я уже хотела Олежека за тобой отправлять!

— Не надо никого отправлять, ты что?

Мы идем в комнату, красивую, тоже в таком нарочито старорусском стиле, с артефактами начала двадцатого и конца девятнадцатого, а, может, и пораньше даже. Любопытно оглядываюсь, здороваюсь с гостями. Их немного, кого-то я знаю, кого-то нет. Но все приятные, улыбчивые.

Бегают дети, их кажется много так, Аля смеется:

— Даник своих наприглашал…

Потом мы устраиваемся за столом, провожаем Старый год.

И я провожаю. С тоской душевной, которой уже даже не стыжусь и не скрываю. Нет смысла.

Это был для меня непростой год. Волнительный, сложный. Но один из самых лучших.

И теперь хочется чего-то другого. Чуда хочется. Счастья хочется. Просто так, эгоистично.

И я, зажмурившись, когда бьют куранты, искренне желаю себе счастья.

Просто, без конкретики. И думаю, что, если б была возможность вернуться в лето прошлого уже года… Я бы, наверно, все сделала по-другому…

На веранде, куда я выхожу подышать после шумной комнаты, пронзительно свежо и морозно. Это самое то, чтоб проветрить голову. За домом звучно взрываются фейерверки, весь народ там, хлопают и кричат.

Алька, веселая и улыбчивая, кладет голову на плечо своему Олежеку, а тот смотрит на нее так, что мне становится завидно. По-доброму, но все равно от этого больновато.

Потому они все там. А я — тут.

Мне и отсюда все видно. А еще за спиной — темный сосновый лесок, укрытый снегом.

Морозно, ежусь непроизвольно и вздрагиваю, когда на плечи падает тяжелая куртка.

Запах парфюма, терпкого, мужского, знаком и отзывается в душе дрожью, которую никак не могу унять.

Я хочу обернуться, посмотреть на того, кто молчаливой громадой стоит за спиной, и не могу. Кажется, если повернусь, то придется делать выбор. А я — не хочу. Не хочу.

— Привет. С Новым годом.

Голос у него все такой же. Низкий и тягучий. Сладко екает внутри, колени подрагивают…

— Привет. С Новым…

Надеюсь, что тон вполне безразличен? Надеюсь…

— Ты здесь одна?

— Да.

Поворачиваюсь и погибаю в плену черных татарских глаз. Безумно красивых. С длинными ресницами. Зачем мужчине такие ресницы?..

— Меня зовут Тимур.

Он усмехается и подает руку. А я отвечаю:

— Вероника. Вика.

— Очень приятно… — он берет мою руку и целует. Мурашки по коже бегут бодро прямо к сердцу, становится щекотно и приятно.

И взгляд Тимура напротив внимательный, а в глубине его неуверенность… Приму ли я игру по новым правилам?

Я улыбаюсь, и, видя ощутимое облегчение в его чертах, уже неприкрыто смеюсь.

Игра… Почему бы и нет? Ведь в этот раз мы будем обсуждать правила.

И следовать им.

Конец