Читать книгу - "Расеянство - Братья Швальнеры"

К обеду следующего дня пришел Мисима домой. Азэми удивилась позднему появлению трезвого мужа.

–Ты чего? Где был-то?

Лицо Мисимы было в мазуте – ночь выдалась беспокойная, чинил комбайн. Глаза выдавали усталость.

–«Енисей» вытаскивали. Зато шаровую сделал. Теперь не полетит.

–Есть будешь?

–Муж, едрит твою мать, двое суток на смене, а она спрашивает! Конечно буду!

Эдакая деловая злость хоть и приходилась на долю Азэми время от времени, но ее не пугала – она свидетельствовала о трудовом настрое супруга, который, быть может, когда-нибудь, принес бы в дом премию. И с мыслями о ней Азэми отправилась разогревать борщ.

Через сутки Мисима вновь появился в бригаде – бодрый, свежий, полный сил и светлых мыслей. Но к обеду три машины как на заказ встали – ходовки и коленчатые валы были вечной бедой машинно-тракторной станции. Не опечалился Мисима.

«Значит, Всевышний посылает мне преграду с тем только умыслом, чтобы я преодолел ее и доказал всем, что способен на подвиг. А тем самым и стимулировал к свершениям своих товарищей!»

С такими поразительно светлыми мыслями сам Мисима и двое его сослуживцев с проворностью рабочих муравьев кинулись ремонтировать машины. И так складно все у них да ловко получилось, что не прошло и пары часов, как все они вернулись в работу. Однако, почему-то не порадовались этому водителю, уже купившие саке и приготовившиеся в праздных развлечениях провести остаток дня – так, как это обычно бывало раньше. А одного из них, уже успевшего пригубить зелья, пришлось даже снять с маршрута.

–Да ты че, Колян? В поле ментов нету…

–Да ниче. Ты опять бухой за руль, опять сломаешь а мне опять чинить? Нет уж, хер. Или иди домой по-хорошему или докладную председателю напишу.

–Пиши, никуда я не пойду! Это моя норма, мой хлеб, а ты его у меня отбираешь!

Несправедливость слышалась в словах Ицуми-сана. А несправедливость была самым противным воину качеством человека обычного, настоящий воин никогда не должен страдать ею и от нее.

–Да ты сам его у себя отбираешь!

–Как это?

–А так! Зачем нахерачился!

Ничего не ответил Ицуми. Ни сейчас, ни когда спустя полчаса докладную Мисимы изучал председатель.

–Снимаю с маршрута.

–Но Федор Степаныч…

–Все, я сказал. И еще раз напьешься – уволю к едрене фене. Шуруй.

Когда Ицуми ушел, председатель с одобрением посмотрел на Мисиму.

–Молодец, Николай, – сказал он, обращаясь к механизатору. – Не зря мы тебя старшим назначили. В конце месяца премию получишь. И побольше мне докладных, смотри за ними за чертями.

Улыбнулся Мисима – он знал и верил, что поступок его все-таки получит одобрение у начальства. Председатель не солгал – три дня спустя состоялось месячное собрание, на котором о бригаде Мисимы на МТС было сказано отдельное слово.

–Сорок восьмая бригада шоферов и механизаторов, – вещал Федор Степанович, – особо хорошо зарекомендовала себя за этот месяц. А потому в полном составе получает премию в размере оклада!

Мисима просиял так, что слезы радости появились на его глазах. Подчиненные посмотрели на него с таким уважением и восхищением, с которым не смотрели никогда. На несколько секунд их охватила непередаваемая гордость как за начальника, так и за себя самих – ведь всем известно, что начальника делает команда, что слава сегуна зависит от поведения и храбрости в бою воинов его, что каждый народ имеет такого правителя, которого заслуживает. «Вот оно, заслуженное признание», – не без оснований подумал Мисима… Поистине, не каждый начальник за всю свою трудовую биографию удостаивается таких взглядов от своих верных подданных.

Но уже в следующую секунду гримаса недоумения и злобы озарила лица всех тех, кто еще несколько времени назад излучал такую радость и жизнелюбие.

–Можете же, когда хотите, – говорил председатель. – То, что сделала за прошедший месяц 48-я бригада есть пример трудовой доблести… И потому всем бригадам механизаторов и шоферов увеличивается месячный план. Новые нормировки уже готовы, завтра всех милости прошу в бухгалтерию материального стола для ознакомления…

Закончилось собрание, и все разошлись. И лишь Мисима со своими воинами остался в актовом зале правления. Молчал храбрый Мисима, понимая, что от судьбы не уйдешь…

–Что с тобой? – спросила Азэми, разглядывая багровый синяк под глазом мужа.

–Упал, – потупив взор, ответил Мисима-сан.

–На больничный?

–Конечно. Куда я с такой рожей?

–Эх, козел… И плакала премия! Да чтоб ты сдох!..

Бросив тряпку на пол, Азэми покинула прихожую. И только ее недовольные всхлипывания донеслись из комнаты спустя несколько минут. Мисима еще потоптался на месте некоторое время, а потом плюнул и тоже ушел – саке, не то, что непутевая жена, подумал он, оно не предаст самурая и в самую трудную минуту.

Однажды Мисима решил повысить свой словарный запас. Причиной принятия такого решения стало нарекание, полученное от Азэми.

–Господи, – выкрикнула она во время очередной семейной ссоры, – да мне с тобой в приличном обществе стыдно появляться, ты же двух слов связать не можешь!

–Чего это я не могу? – возмутился было Мисима, но тут же поймал себя на мысли о правильности сделанного ею замечания. – Все я могу.

–Ну вот что например? Ты хоть понимаешь, что такое саммит, брифинг, конвергенция? И я уж с тобой с дураком вся комплексами пошла…

Значения этих слов, конечно же, были Мисиме не ясны. Но и Азэми здесь допустила одну большую ошибку – ведь прежде, чем приниматься за изучение слов иностранных, не мешает выучить свой родной язык. Глобального же значения этой ошибки она сразу не поняла…

И во многом благодаря этому Мисима под ее чутким руководством принялся повышать свой культурный уровень. По итогам недели он уже знал и про брифинг, и про конвергенцию, и про конгломерат. Азэми учила его новым, доселе неведомым словам с чувством глубочайшего морального удовлетворения как оттого, что у нее наконец появилось более или менее интеллектуальное занятие (по сравнению с приготовлением борщей или посещением никчемных гостей), так и оттого, что новый великовозрастный ученик делает успехи в освоении лексического материала.

–Вот смотри, Хираока, – говорила Азэми, обращаясь к нему по имени, сидя с ним рядом вечером у телевизора за просмотром новостей, – вот эти бандиты это экспроприаторы.

–Кто?

–Экспроприаторы.

–Почему? Они ж грабители!

–Потому и экспроприаторы. Отъем добра называется к культурных людей экспроприацией, а тот, кто это делает – экспроприатор.

–Гы, – в подобострастной улыбке зашелся Мисима. Порадовало его новое слово.

Ночью,