Читать книгу - "Его невольница - Ульяна Громова"

Франция, провинция Миди-Пиренеи

Три месяца спустя

Любая деревушка в Миди-Пиренеях — крепость, а любой житель — истинный гасконец. Именно в этом регионе Франции родились фуа-гра и трюфели, сыр рокфор и рагу кассуле. Именно здесь появились кагор и арманьяк. У этого региона особые кулинарные традиции, и каждый его житель — задира и любитель хорошо выпить и закусить. Аббатства и соборы, старинные пансионы и современные резиденции, тропы паломников, десятки рек и каналов, пешие и велосипедные прогулки по горам — здесь было чем заняться. Просторная тюрьма, и даже высокотехнологичная — именно здесь на базе крупнейшего французского аэрокосмического центра разрабатываются новейшие образцы космического вооружения.

Но все это никак не скрашивало жизнь.

Мы с отцом и Юлей жили в доме в деревеньке недалеко от Тулузы, и моим родным здесь очень даже нравилось. Сестра быстро нашла друзей и с удовольствием учила французский — весь дом был увешан стикерами с транскрипцией, и ими пользовался даже папа. Они вечерами отвлекали меня от грустных мыслей, заставляя заниматься с ними языком.

А я грызла локти, кусала подгоревшие от побега пятки и таяла от тоски по Эду. Меня сжирали чувство вины и отчаяние — я все испортила. Не поняла, не рассмотрела, не оценила и… потеряла.

За все эти месяцы я думала об Эде днем и ночью, во снах я забывалась в его объятиях и купалась в любви. Просыпалась и плакала от того, что я круглая дура.

Вернее, дура, которая скоро обещала неплохо округлиться.

У меня было достаточно времени, чтобы подумать и разобраться в том, что произошло со мной. Что произошло между нами с Энвером, о котором я вспоминала вскользь и с сожалением о том, что произошло в алькове. Между мной и Эдом — лучшим мужчиной, какого можно встретить, наградой за все то, что я пережила.

Эд стал почвой под моими ногами, стержнем, что дал опору в самые плохие времена. Даже став любовником, он сумел сохранить нашу дружбу, давшую легкость нашим отношениям. Ту бесценную легкость и дружбу, которую я приняла за слабые чувства, а себе и вовсе отказала в них.

А теперь поняла: мы с Энвером — гремучая смесь, которой нет противовеса, и когда-то общая масса наших эмоций стала бы критической и сдетонировала. Между нами бушевала животная химия. А чувства… Мы любили тела друг друга, а в души влюбиться как следует не успели. Я ловила себя на том, что мне нравилась его гладкая кожа, его красота, его глубокий очаровывавший взгляд, его губы и руки… он дарил неземное наслаждение на грани жизни и смерти, по которой мы с ним ходили. И все, что с нами происходило внутри и снаружи тогда — гармонировало.

Но больше этого нет. Изменилось все. В один день я неожиданно для себя поняла, что вспоминаю его как часть того кошмара, который пережила. Светлую, яркую, давшую возможность вернуться домой. Но часть того кошмара.

Эд был противовесом, но оставался единомышленником. Я поняла, что люблю его больше собственной жизни. Что он и есть моя жизнь. Так нужная мне тихая гавань, о которой я мечтала. Мое светлое стабильное будущее.

А Энвер… курортный роман. Пылкий, знойный, незабываемый. Мое прошлое.

Все эти мысли, окончательно уложившись в голове по полочкам, застали меня на веранде дома. Июль только начался, но жара стояла немилосердная. Я сидела на плетеном из ротанга диванчике и пила яблочный сок с веточкой мяты и кусочками льда — научила Юлька, с удовольствием познававшая кулинарные секреты французов от своих новых подруг. Она каталась на велосипеде, вообще пропадала где-то целыми днями абсолютно счастливая. Отец тоже нашел себе новое дело — увлекся виноградниками, но пока активно изучал эту тему, частенько уезжал в другие провинции и собирал полезную информацию и договаривался о покупке лоз. А я просто сидела и смотрела на окружавшую меня природу, когда вдруг подумала, что должна сделать важный звонок. Дотянулась до сотового и спустя серию звонков услышала знакомый голос:

— Здравствуй, северянка, — в голосе тепло и улыбка.

И я улыбнулась в ответ:

— Здравствуй, Серхат. Прости, что не сделала этого раньше… Спасибо тебе… за все. — На глаза навернулись слезы, я вытерла их ладошкой.

— Видно, сейчас самое время.

— Наверное. Как ты на новом месте?

— Функционально.

— Как Энвер?

— Оплакивает твою смерть.

— Серхат… Спасибо… У меня так много вопросов…

— У меня есть минутка, задавай главный.

— Как ты узнал, что Горин вывел на меня киллера?

— Мы позволили сбежать Кемрану, когда узнали, кто готовил ему побег. Но все трое были в разных местах — перестраховывались. Невольно ты стала тем камнем, вынув который, вся многолетняя надежная конструкция Месута рассыпалась. Кемран в Москве наблюдал за тобой, мы за тобой, за ним и Гориным. Ты отладила систему, Горину нужно было только убрать тебя, чтобы система заработала в обратном направлении. Кемран это понял и предложил ему поддержку. Наши профайлеры хорошо поработали, а ты сыграла свою роль — твои прогулки с Энвером Кемран выносить не мог, а когда ты пошла с Энвером в его квартиру, это стало катализатором, к которому мы и подводили — стрелял Кемран, Айя бы сразу взорвала бензобак…

— До сих пор в ужасе вспоминаю этот трюк…

Горло перехватило спазмом, когда вспомнила, как дико кричал Энвер. Все было на волосок от провала — никто не ожидал, что Энвер бросится за мной. Я стояла в другом подъезде, и сердце рвалось из груди от того, как подкосила султана моя смерть.

— Все кончилось, северянка. Мы взяли всех, когда они праздновали твое «убийство» и уже обсуждали возможности СтопРаба.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— У меня еще миллион вопросов…

— Живи спокойно, северянка. Забудь все вопросы. Спасибо за сотрудничество. Но теперь все кончилось…