Читать книгу - "Партнёры - Элис Райт"

Я слушала его, затаив дыхание. После такого жаркого секса я совершенно была не готова к душераздирающим откровениям. Оливер редко говорил по душам, обсуждая любые темы, кроме своей семьи и будущего. Раньше мы с ним могли немного пофантазировать, возвращаясь с репетиций, но в его словах зачастую не было конкретики и ясности. Словно для него будущее слишком размыто.

— Моя мама отдала мне всё, воспитывая практически в одиночку. Нам помогала только её мама, моя бабушка. Но она умерла полтора года назад, и мы остались с мамой вдвоём. Я воспитывался женщинами и, возможно, поэтому бываю порой слишком эмоциональным в принятии решений. Однако моё желание увезти тебя абсолютно твёрдо и обдуманно. Я тебя не брошу, не оставлю, не предам. Я тебя всегда удержу в своих руках и не уроню. Пожалуйста, ради всего святого, подумай над моим предложением, — он с надеждой посмотрел на меня.

Мои лёгкие начали гореть, и я сделала глубокий вдох. Голова закружилась то ли от недостатка кислорода, то ли от его слов.

— Боже, Оливер… Я не знала… Мне очень жаль! Но ведь твоя мама бывала на наших соревнованиях и казалась вполне здоровой, — пыталась собрать в кучу свои хаотичные мысли и быть тактичной.

Я вдруг поняла, что этот парень многое перенёс, пока я винила его во всех смертных грехах, а ему и без меня жилось не сладко. Его мама, Анна, была потрясающе доброй и весёлой женщиной. На наших соревнованиях она всегда подходила ко мне и каждый раз давала какое-нибудь шутливое напутствие. Наподобие: «Утри им нос, красотка. Раздави их своим каблуком, а Оливер спрячет труп».

— Да, всё так. Но, если ты вспомнишь, то в последний год нашей карьеры она была только на одном соревновании, и тот был промежуточным этапом, — ответил он, рассматривая меня. Я кивнула, вспомнив, что действительно в тот год я редко видела её. — Тогда я на твои вопросы, о местонахождении моей мамы отвечал, что её завалили работой. Но я лгал, боясь, что ты изменишь своё отношение ко мне, узнав, что моя мама имеет проблемы с головой, — признался он, потупив взгляд.

— Какая чушь! — в сердцах воскликнула я. — Я бы никогда так не поступила с тобой!

— Знаю, любимая. Теперь я это понимаю… Но тогда я боялся этого, — примирительно произнёс он и вновь поцеловал мои пальцы. Я вновь завелась, но сдерживала себя, понимая, что мой гнев сейчас не к месту. — С тех пор её состояние ухудшилось. Когда у неё начинается приступ, то она пытается покончить с собой всем, что попадётся под руку. Это полный мрак, если честно. Я несколько раз успевал в последний момент выхватить у неё нож, ножницы и даже вязальные спицы, — вздохнул он, прикрыв глаза. — Один раз не успел, но после того случая она стала лечиться. Однако для полного излечения оказалось слишком поздно, потому что она долгое время не верила мне, когда я рассказывал ей о её поступках. Она считала меня больным, а не себя. Пару раз я чуть не проваливал наши с тобой выступления, если ты помнишь. Тогда я проводил бессонные ночи рядом с ней, держа в руках её мечущееся тело, чтобы она не выпуталась и не наломала дров, — обречённо покачал головой и посмотрел на меня.

— Поэтому, из-за мамы, ты пошёл учиться на врача? — догадалась я, сжав его ладонь. Он с печальной улыбкой кивнул. — Но почему на генетика? Почему не на психиатра, например?

— Потому что я не хочу лечить последствия заболевания, глуша симптомы. Я хочу вылечить причину, — признался он, часто заморгав и отведя взгляд в сторону.

Моё сердце сжалось от внезапной боли. До меня только сейчас дошло как страдал Оливер. Он действительно был очень близок со своей мамой. Я бы не назвала его маменькиным сынком, нет. Он почитал и обожал свою маму, а она, в свою очередь, души в нём не чаяла и всегда очень гордилась его победами и достижениями. Она была его самой главной и преданной фанаткой.

Анна подружилась и с моей приёмной мамой. Вместе они вечно что-то обсуждали и часто перезванивались, пока мы жили в Сиднее. Вместе покупали нам костюмы, посещали родительские собрания в школе и вообще были достаточно дружны. Однако очевидно, что и моя мама не в курсе всей ситуации.

Мне хотелось обнять его и сказать что-то воодушевляющее, но слов не было. Я совершенно не знала, что полагается говорить в таких случаях.

— Мне очень жаль, Оливер. Твоя мама прекрасная и сильная женщина. Может, она справится и с этим недугом? — тихо спросила у него, немного придвинувшись поближе.

Он отрицательно помотал головой, что влажная прядь волос упала ему на лоб.

— Нет. К сожалению, это не в её власти.

Потянулась убрать волосы с его лба, как внезапно раздались басы тяжелой рок-композиции Americanaгруппы The Offspring. Они буквально завибрировали по всей коже, и мы одновременно подпрыгнули от неожиданности и повернулись в сторону закрытой двери.

Бум-бум-бум!

Вот же чёрт!

Матерь Божья!

Нас сейчас линчуют!

— Это Диего вернулся, — прошептала я испуганно.

Сама не понимаю, чего я испугалась, ведь в данный момент не делала ничего предосудительного. Наверное, потому что меня застали с поличным с парнем, точнее Оливером, тем самым, кого брат хотел убить. Этот парень был в нашей квартире в одних трусах, принимал душ в нашей ванне, а до этого…

О божечки…

Оливер вяло улыбнулся и встал с кровати.

— Пойду обозначу своё присутствие.

— Поверь, он знает. Диего никогда не включает музыку так громко, — усмехнулась я.

Оливер распахнул дверь и тут же наткнулся на моего брата, который стоял в дверном проёме со скрещенными на груди руками. Я чуть не заржала от этой сцены. Медленно просканировав внешний вид Оливера, он перевёл взгляд за его плечо на меня. Оценив, что я в одежде и постель заправлена, он вновь уставился на Оливера, вопросительно выгнув бровь.

— Ты уже вернулся? — непринуждённо спросил Оливер у него.

Я прыснула от смеха. Ничего более глупого нельзя было спросить у моего брата.

— У тебя минута, — бросил ему Диего в ответ и, развернувшись, пошёл в сторону кухни, по пути чуть убавив громкость музыки.

— Пять, — не растерялся Оливер с наглой ухмылкой, смотря ему в след.

— Две, — рявкнул Диего.

— Четыре, — торговался Оливер.

— Три, — послышался рык Диего, и я в шоке уставилась на Оливера.

Кажется, он нашёл подход к моему брату. Он его совершенно не боялся, провоцировал, шутил, подначивал. Он чувствовал себя уверенно, что порядком удивило и даже вызвало восторг у меня. Но больше всего меня изумляло другое. Оливер относился ко мне с благоговейным трепетом, будучи готовым, как мне казалось, сносить любые мои заскоки. Одновременно с этим он периодически превращался в страстного и пылкого любовника, жадно берущего то, что ему необходимо несмотря на мои визги и крики. При всём при этом он не лебезил перед моим братом, не заискивал, не прогибался. С ним он общался на равных, не боясь и не тушуясь. Это его гибкость в общении меня ошеломляла.