Читать книгу - "Цена зла - Оливия Александер"

Я стараюсь не придавать слишком большого значения словам Морта. Не похоже, что то, что произошло сегодня вечером, может так сильно все изменить. Я все еще узник, все еще чужак и все еще пленница Спайдера. Я не могу позволить себе забыть об этом.

Полчаса спустя Спайдер возвращается с Драгоном, Страйкером и Снейком, а также двумя другими. Я уже видела, как они оба входили в часовню с Драгоном раньше. У одного из них нашивка на порезе с надписью «В. Президент», и у него самые густые и волнистые светлые волосы, которые я когда-либо видела.

Все мужчины выглядят усталыми и измученными, особенно Спайдер, который проводит ладонью по лицу. Текила выходит из зала и что-то шепчет Драгону на ухо. Он кивает.

— Что слышно о Кэпе, През? — спрашивает Драгона один из парней, сидящих в баре.

Я сажусь вперед, ожидая ответа, как и все остальные.

Драгон сжимает Текилу за талию и обращается ко всей комнате.

— С Кэпом все будет в порядке. Ему потребуется несколько недель, чтобы выздороветь, но он будет как новенький и довольно скоро снова станет занозой в наших задницах.

Я выдыхаю воздух. Благодаря Господа.

По всей комнате раздаются облегченные и одобрительные возгласы. Моника и Пип крепко прижимаются друг к другу и целуются. Драгон хлопает Спайдера по спине. Затем он хватает Текилу за запястье и тащит ее по коридору. Они исчезают в комнате в конце коридора, и дверь закрывается. Я слышу, как Текила визжит от восторга из-за двери.

— Ты достаточно поела? — спрашивает Спайдер, садясь на диван рядом со мной и кивая на мою пустую тарелку. Он кладет свою большую ладонь мне на спину, и ее тепло успокаивает шок от всего, что произошло.

Я киваю. — Хотя тебе тоже нужно поесть.

— Ты снова беспокоишься обо мне? — уголки его губ приподнимаются.

— Если мне нужно есть, то и тебе тоже. Кроме того, такой большой мальчик, как ты, не может выжить на сигаретах и пиве.

Он смеется, прекрасный звук, от которого у меня дрожат вены. — Это не так работает, Дикая кошка. И байкеры делают это годами.

Его смех так приятно удивляет, что я ухмыляюсь от уха до уха. Я откидываюсь на спинку дивана, не в силах удержаться, чтобы не поцарапать ногтями его грудь, обнаженную, так как на мне все еще его футболка.

— Итак, позвольте мне уточнить. Ты можешь указывать мне, что делать, и я должна это делать, но ты можешь делать все, что захочешь?

— Именно так. — Его глаза злобно блестят.

— Это… — я подбираю слово.

Он поднимает голову, ожидая.

— Это довольно мрачные времена для тебя.

— Просто так…

— Так обстоят дела, — растягиваю я. — Да, да.

Это также слишком сильно напоминает мне Колонию. Я слишком усердно работала, чтобы уйти из мира, в котором действовало такое женоненавистническое мышление, только для того, чтобы оказаться в другом. За исключением того, что по какой-то причине, в то время как мужской сексизм в церкви всегда заставлял меня чувствовать себя пойманной в ловушку и угнетенной, со Спайдером каким-то образом это чувствуется по-другому. Он заставляет меня чувствовать заботу, защиту. Это раздражает. Я чувствую, что разрушаю все, ради чего так усердно работала, делаю какой-то нежелательный эволюционный шаг назад.

Неуверенность заставляет мои мысли кружиться, и я смотрю на экран телевизора, на самом деле не видя его. На нем крутится какой-то фильм, похожий на автомобильную погоню. До моих ушей доносится мягкий звон бильярдных шаров, а также смех мужчин, которые играют в карты и курят сигары за одним из столов. Сэсси подходит и садится на колени одному из мужчин.

Здесь действительно как в семье, и все же знание того, что я не вписываюсь, неизгладимо отпечатывается в моих мыслях, больше, чем жизнь.

— Иди сюда, — говорит Спайдер, притягивая меня ближе к себе и обнимая за плечи. Его теплое дыхание обдувает мой лоб.

Я прижимаюсь к нему, даже не задумываясь о том, что делаю, кладу голову ему на плечо.

— Спайдер? — я поднимаю на него взгляд.

— Хм? — Его губы касаются моего лба, оставляя теплое покалывание.

— Почему эти люди стреляли в нас? Почему они охотились за тобой?

— Расплата, — тихо бормочет он.

Я отстраняюсь, беспокоясь за него, нахмурив брови. — За что? Что ты сделал?

Зубы Спайдера сверкнули от обвинения в моем тоне. Затем он немного отстраняется и хмурится, изучая мое лицо. Думая, как много мне нужно рассказать.

Я откидываю голову на спинку дивана, не сводя с него глаз. — Я хочу понять твою жизнь, Спайдер. Я хочу быть тут с тобой.

Он облизывает губы, переплетая мои пальцы со своими. В его глазах мелькает удивление и что-то похожее на признательность.

— Стрелявшие были из МК Ублюдки Сатаны. Почти две недели назад была заключена сделка, которая провалилась. Все пошло наперекосяк, и один из них попытался вышибить мне мозги.

Мои глаза становятся огромными, страх за него заставляет меня схватиться за его порез. Я ослабляю хватку и ничего не говорю, слушая, желая, чтобы он поверил, что я справлюсь с тем, что он мне говорит.

Это тот клубный бизнес, о котором говорила Моника. Если он подумает, что я не справлюсь с этим, он вычеркнет меня из своего мира, и я никогда не заслужу ничьего доверия.

— Итак, что случилось?

Он смотрит на меня, и я вижу это в его глазах. Он убил их.

— Ты сделал то, что должен был, — мягко говорю я за него.

Он кивает.

— Итак, ты расправился с ними, и теперь они хотят отомстить. Око за око.

— Это тебя пугает?

Опять же, я не собираюсь ему врать. — Да. Часто ли такое случается?

— Иногда. Один из тех, кого я убрал сегодня вечером, был братом президента этих Ублюдков, так что с этого момента все будет намного хуже.

Я прерывисто вздыхаю. — Итак, вы убиваете их, потому что вы должны защищать свой клуб, а это значит, что они должны убивать вас, чтобы защитить свой. Тогда тебе приходится защищаться, поэтому ты убиваешь их. И так по кругу.

— Такова жизнь в МК, сладкая.

— Но когда-нибудь это заканчивается?

— Иногда нет.

Я пристально смотрю. — Но зачем кому-то хотеть быть частью этой жизни, если все, что в ней есть, это смерть и насилие? Если все, что ты делаешь, это живешь в страхе, что те, о ком ты заботишься, в конечном итоге умрут или еще хуже?

После того, что случилось с его другом, как он может хотеть иметь какое-либо отношение к клубу?

— Потому что, моя жизнь — это не только смерть и насилие. — Он немного приподнимается и теребит переднюю часть своего пореза. — Ты видишь это?