Читать книгу - "Любимая серая мышка - Анна Яфор"

– О чем задумалась? – спрашивает Лара, расправляясь с аппетитным пирожным, украшенным взбитыми сливками. Уже третьим по счету. Везет ей, может есть, сколько угодно – и никаких последствий. Мне же больше одного нельзя, иначе очень быстро наберу лишние сантиметры и килограммы. А это совсем некстати. Я понятия не имею, какие именно девушки нравятся моему начальнику, но рисковать, поправляясь, совершенно не хочу.

– О том, как мало я о нем знаю, – грустно признаюсь подруге. Я пыталась искать его в соцсетях, чтобы выведать оттуда хоть какую-то информацию, но Лавроненко нет ни в одной из них. И хотя это и делает его еще загадочнее и привлекательнее в моих глазах, но нисколечко не облегчает задачу узнать получше.

– А поговорить с Капитолиной Сергеевной не хочешь? – задумчиво интересуется Лариса. – Она наверняка сможет рассказать тебе какие-то секреты. Ну, про любимое блюдо, например, или, наоборот, что он терпеть не может.

– Не знаю, – пожимаю плечами, не решаясь признаться, что и сама думала об этом. Но ведь здесь надо быть крайне осторожной, чтобы мать Алексея ничего не заподозрила. А я не уверена, что смогу.

– Мне кажется, отличная идея, – внезапно оживляется Лара, и я начинаю жалеть, что вообще затеяла этот разговор. Теперь от нее не отвертишься. Так и есть: подруга отставляет блюдце с недоеденным пирожным и смотрит на витрину, где выставлено еще множество вкусностей. – Давай прямо сейчас к ней поедем. Купим торт – и вперед. А чего тянуть?

– Маша, я даже слушать не хочу никаких возражений, – Капитолина Сергеевна добавляет чая в мою чашку. – Ты в зеркало себя давно видела? Худеть до такой степени попросту неприлично.

О да, спорить действительно бесполезно. Моя строгая учительница лучше всех знает, что прилично, а что нет. Она еще в школе ругалась, если кто-то из девчонок отказывался идти в столовую.

– Нельзя истязать себя, – нравоучительно замечает она, придвигая поближе ко мне блюдце с кусочком торта. – Голодная женщина становится злой. И соображает значительно хуже. Тебе же не нужны проблемы на работе? Кстати, как прошел первый день?

– В целом нормально… наверно, – лепечу я что-то невнятное, но не могу же рассказать, как чуть не отравила ее сына. – Вникала во все потихоньку.

– Мне не нравится твой настрой, – хмурится Капитолина Сергеевна. – Нормально – это очень неопределенное понятие. Оно совершенно ничего не выражает. Нужно учиться формулировать свои мысли и ощущения более конкретно. Итак, твой начальник остался доволен?

Вряд ли. Даже наверняка нет. Но я не представляю, как признаться в этом ей – его матери. И пока перебираю в голове всевозможные фразы, пытаясь найти хотя бы одну, мало-мальски подходящую, мне на помощь приходит Лариса.

– Капитолина Сергеевна, а может быть, вы расскажете что-то про Алексея? Ну, например, его особенности, пристрастия. Что он любит, или, наоборот, что ему сильно не нравится. Маше тогда будет проще адаптироваться на новом месте.

Зачем же так прямо? Я едва сдерживаюсь, чтобы не заехать подруге локтем в бок, заставляя замолчать. Она и так уже сказала слишком много. И если не остановится, скоро выболтает все мои секреты. С благими намерениями, конечно, но вряд ли от этого станет легче.

– Девушки, а почему вы решили, что должно быть проще? Это совершенно неправильная трактовка слов Льва Николаевича о том, что величайшие вещи всегда просты. Толстой говорил о другом, и мне крайне неприятно осознавать, что этот материал вы не усвоили. Мы проходили его в 10-м классе! У вас было достаточно времени, чтобы все обдумать!

Мысленно закатываю глаза и все-таки щипаю под столом подругу. Кто ее только за язык тянул? Сейчас последует целая лекция о том, как опасно жить с таким настроем. Я уважаю Капитолину Сергеевну, но совсем не готова выслушивать что-то подобное.

– Нет-нет, конечно же, Лариса совсем не то имела в виду, – я еще надеюсь что-то исправить, но женщина строго замечает:

– И потом, Маша, я же предупреждала, что соблазнять моего сына помогать тебе не стану. Поэтому можешь не утруждаться, выведывая информацию.

Кусочек торта, который я все же отправила в рот, тут же встает поперек горла, и я начинаю кашлять, одновременно мучительно краснея. Зачем мы только приехали сюда? Вот чувствовало же мое сердце, что ничего хорошего из этой идеи не выйдет!

Но на этом мои испытания не заканчиваются. Я не сразу справляюсь с кашлем и пропускаю все другие звуки. И не слышу, как открывается входная дверь. Хотя, если бы и слышала, вряд ли бы успела сбежать. Только и остается, как, делая ртом судорожные глотки и все еще пытаясь восстановить дыхание, смотреть на входящего в комнату мужчину. И отчаянно желать прямо сейчас провалиться сквозь землю.