Читать книгу - "Красная линия - Сола Рэйн"

Мелодия вызова прозвучала подобно звону музыкальных тарелок. Еще никогда «Green Day» не казались такими раздражающими, как этим гребаным утром. Я потянулся к прикроватному столику, морщась от головной боли, и схватил телефон.

– Какого хрена? – рявкнул я в трубку, даже не взглянув на экран.

– Дэйв, я тут получил по почте официальное подтверждение, – послышался растерянный голос моего агента. – И ни черта не пойму…

Мое сердцебиение участилось.

Я сел в кровати и потер ладонью сонное лицо.

– Вываливай.

– Фотографии журналу действительно продала Сантана, – задумчиво произнес Бобби, вытягивая воздух из моих легких. – Только…

– Что «только»?

– Только здесь написано, что ее зовут Эмбер, не Микаэла. Это что, ее мать?

Меня затошнило.

Тупая боль в висках превратилась в пульс, сдавливая голову настолько, что мне показалось, будто она сейчас треснет, как спелый арбуз.

– Дэйв, ты меня слышишь?

– Сестра, – выдавил я.

– Ясно, – вздохнул Бобби. – Так каковы наши дальнейшие действия? Готовим бумаги в суд? Разумеется, они уже отозвали тираж, но…

– Никакого суда.

– Дэйв, не дури, мы сожрем их в два счета.

– Ты что, оглох? Я же сказал – никакого суда!

– Тебе даже не придется ездить на заседания…

– Бобби, еще одно слово о сраном суде, и ты уволен, – прорычал я, теряя терпение.

Фишер выругался и прервал звонок.

Я швырнул телефон обратно на стол, вскочил с кровати и принялся мерить шагами комнату. Мысли в голове шумели подобно рою рассерженных пчел.

Если допустить, что Микки к этому непричастна, то как эти снимки попали к ее сестре? Когда она успела их сделать, и почему я об этом не знал?

Мне нужны долбанные ответы!

Раскрыв ящик стола, я вытащил упаковку адвила и вытрусил на ладонь две таблетки, которые сразу же проглотил. Мне требовалось как можно скорее избавиться от последствий бессонной ночи. Я чувствовал себя конченным мудаком, что было вполне справедливо. Вчера вечером эмоции захватили мой разум, и я потерял контроль. Даже если Микки на самом деле продала журналу эти сраные фотографии, я не должен был так себя с ней вести.

То, как она вчера посмотрела на меня…

Каждый раз, закрывая глаза, я видел эту ненависть, сверкающую в ее больших зеленых глазах.

Это убивало меня.

Еще вчера я был готов вышвырнуть Микки из дома и навсегда забыть о ее существовании, но сегодня все ощущалось иначе. Эмоции остыли, словно их затушили холодной водой, а сумасшедшие чувства, которые я испытывал к Микки – наоборот, стали ощущаться острее.

Эта проклятая любовь – самый сложный механизм на свете. Я ума не приложу, как с ним нужно обращаться, и от этого постоянно чувствую себя полным идиотом.

Выйдя в коридор, я подошел к двери, ведущей в спальню Микки, и меня словно парализовало.

Что я ей скажу? Вряд ли она вообще захочет со мной разговаривать после вчерашнего. Может, лучше встретиться с ней на нейтральной территории? Например, на кухне или на улице, во время прогулки с собаками…

– Смелее, трусливый ублюдок, – пробормотал я себе под нос и резко дернул дверную ручку. – Микки, думаю, мне следует извиниться за вчерашнее, я не должен был…

Слова застряли в глотке.

Что-то было не так.

Я бегло оглядел спальню и почувствовал, как возвращается головная боль.

Микки ушла.

Микки, блять, ушла.

Над кроватью не висели ее фотографии, не горели гирлянды с теплым желтым светом, которые обычно работали круглосуточно, а на комоде, где она расставляла свои косметические штуки, было пусто.