Читать книгу - "Как я увела жениха с чужой свадьбы - Дарья Волкова"

Вечером следующего дня, то бишь, воскресенья — а у меня было рабочее воскресенье, между прочим, у меня вообще выходные почти всегда — самые что ни на есть рабочие, состоялось явление Виолетты.

Надо сказать, что в детстве мы были не то, чтобы дружны — но росли вместе, играли во дворе вместе, даже учились до какого-то класса вместе. Затем Виолетту определили в какую-то модную гимназию, а я так и осталась в школе по месту жительства. Но чужими, незнакомыми людьми нас тоже назвать было нельзя. Все же когда вы падаете в одну лужу и потом дружно и синхронно получаете от своих матерей по самое «не балуй» за то, что вымокли сами и испачкали одежду — это как-то, знаете ли, сближает. Потом мы выросли, конечно, в лужах совместно больше не валялись, но здоровались при встрече, иногда перебрасывались фразами.

Это я к тому, что когда в дверь позвонили и там, за дверью, обнаружилась Виолетта, я удивилась. Но не сильно.

— Привет.

— Привет.

Диалог на этом застопорился, а потом я сообразила пригласить соседку войти. Виолетка приглашение приняла, через порог шагнула. И я принялась ее разглядывать.

Ну, клюнуть коню Юлию было на что. И не только коню. Виолетка — деваха ухоженная. Волосы покрашены и уложены, реснички нарощены, сиськи сделаны у хорошего хирурга, фигура в фитнес-клубе отточена. В себя Виолетта вкладывалась, это видно невооруженным взглядом. И, разумеется, хотела эти инвестиции отбить. А инвестиции-то… Я спешно придала лицу заинтересованное выражение.

— Что-то случилось?

— А ты не знаешь?

— Не, — я растянула губы в улыбке. — Я тетьГалю не видела уже неделю, наверное. Про ваши свежие новости не в курсе.

И тут Виолетта зарыдала. И — о, боги-боги, как она рыдала. Я понимаю, почему Огарев поверил сразу и безоговорочно в две полоски. Удивительно, как он потом ложь умудрилась распознать.

В общем, отрабатывала Виолетка на все деньги, сквозь рыдания излагая уже хорошо известную мне историю. Только в… ну, скажем так, режиссерской версии. Что ее, Виолетту, невинную и несчастную жертву, соблазнил, уговорил выйти замуж, а потом бросил практически у дверей ЗАГСа некий неназываемый подлец.

Ах, какому нехорошему человеку я подарила треники Ярика, осквернила, практически, светлую память об этом святом человеке.

В общем, Виолетта демонстративно рыдала, я демонстративно охала. Я ей не верила, она, похоже, догадывалась, что я ей не верю. Поэтому рыдала недолго.

— Я одного не пойму, Тонь, — Виолетка аккуратно убрала из-под глаза слезинку. — Куда он делся? Понимаешь, просто исчез! Заскочил в лифт — и все! Парни с девчонками весь подъезд прочесали, его нигде нет. Лифт приехал пустой. Как растворился!

— Может, осознал всю подлость своего поступка и выбросился с балкона пожарной лестницы?

Виолетта хмуро глянула на меня из-под наращённых ресниц.

— Очень смешно.

Не смешно, согласна. Сейчас сделаем смешно.

— Слушай, а ты же голым видела, да? Может, у него сзади пропеллер — ну, как у Карлсона. И он того, кнопочку на животе нажал — и фьють, улетел!

— Тоня, в тебе талант комедийный пропадает.

— Считаешь?

Виолетка поняла, что добровольно я на сотрудничество со следствием не пойду, и спросила в лоб.

— А вот тетьНюра говорит, что видела, как Ярослав из подъезда выходил, часов примерно в пять.

— ТетьНюра в честь твоей свадьбы на грудь не принимала часом? — твою мать, Огарёв, ты не мог незаметно исчезнуть, да? Хотя у нашей дворничихи и мышь незамеченной не проскочит.

— Нет, не принимала, — роль несчастной жертвы окончательно сползла с Виолетты, и теперь она смотрела цепко. — И она сказала, что у него была футболка танками.

— Да ты что! — всплеснула руками я. — Это он такой красивый-нарядный жениться собрался? А у тебя же мама-педагог…. А у тебя же папа — пианист… — замурлыкала я. — Какой ты нафиг — танкист!

Этой песней я доводила Ярика. А у Огарева и правда же мама — педагог, высшей школы. Может и папа — пианист. Хотя в кого-то же он таким конем должен был уродиться. Среди пианистов коней вроде не водится.

— А где твой? — Виолетта не сводила с меня внимательного взгляда, не реагируя на мое пение.

— Мой кто?

— Мужик твой? Он же все время дома сидит.

Ярик, Ярик, выгнала тебя, а ты мне все равно жизнь портишь. Ты и твоя привычка днем в одних трениках и этой дурацкой танковой футболке за пивом ходить.

— К маме поехал, — безмятежно соврала я.

— К маме? — недоверчиво уточнила Виолетта

— К маме, — закивала я. — У всех есть мама. Даже у моего мужика.

Хотя об этой женщине мне ничего не было известно, Ярик как-то не распространялся про свою семью. А теперь уже неважно.

Диалог снова застопорился. Виолетка меня явно подозревала во всех смертных грехах, но прижать ей меня было нечем. И тут…