Читать книгу - "Его сладкая девочка - Ольга Дашкова"

Орешкина

— Прохоров, ты себя вообще слышишь? Или твое не в меру раздутое эго мешает соображать? Я могу повторить по слогам — для отсталых. Я не люблю тебя и не пойду за тебя замуж.

— Это ты ненормальная истеричка, которая ничего не понимает! Навыдумывала невесть что, меня втянула с психа в свою авантюру! Прав твой отец, ты просто избалованный ребенок, который сам не знает, чего он хочет.

Смотрю в загорелое лицо Федора и хочется разбить о его пустую голову вазу. Мы так орем друг на друга уже второй час, а он все равно не понимает ничего, словно на самом деле дурак.

— Даш, это наезд.

Сестрица сидит в кресле гостиной, жует попкорн и наблюдает за нами, как если бы она смотрела кино.

— Федор, пойми, я встретила другого мужчину, прошу заметить, во всех смыслах этого красивого слова. Я спала с ним — и непросто в кровати, а занималась сексом.

— Она делала ему минет под столом, — Машка снова вставляет свое слово, кидаю в нее подушку от дивана.

— Это ничего не значит, мы расставались с тобой на это время, я тоже был не одинок.

Прохоров меня удивляет, ведет себя как безвольное животное. Чего он добивается своим поведением?

— Вот только давай без подробностей. Я не понимаю, чего или кого ты так боишься? Своего отца? Моего?

— Как это без подробностей? Давай, колись, Прохоров, кто там пялил тебя в очко?

— Господи, Маша, что за слова?

— Так все говорят, надо в институте общаться с правильными людьми, а не тусить с такими вот.

— Это ты в библиотеке такого нахваталась? Там тусила?

Мы немного отвлеклись от Прохорова, Федор покраснел, сжал кулаки, на Машку смотрит зло. У него на лице написано, как он ее ненавидит. Смотрю в окно, почти стемнело, утром проснулась вновь с головной болью, но уже от пролитых слез.

А потом, когда зарядила телефон, от Романа пришло лишь одно сообщение, от которого я вновь начала плакать как ненормальная. Смотреть на экран телефона и целовать его.

Машка решила, что я сошла с ума. А я и правда сошла с ума от любви. Быстро начала писать ответ, что тоже люблю его. Рома прочитал, но ничего не ответил.

— Что за шум, молодежь? А, Федор, рад тебя видеть, надо бы, конечно, всыпать тебе. Хотя тут всем надо бы всыпать, — папа остановился посреди гостиной, осмотрел нас всех суровым и холодным взглядом. Машка прекратила жевать, Федор побледнел, а я вытерла вспотевшие руки о джинсы.

Я очень люблю своего папу, но жить дальше я хочу, как решу сама. Быть с тем, кого люблю, просыпаться с этим человеком, готовить завтраки, надо только научиться.

— Дарья, твой поступок удивил и расстроил меня. Я еще разберусь с этим и с тем, кто тебя на это подбил, — суровый взгляд на Машку. — И то, как моя служба безопасности пропустила тот момент, что ты не улетела в Америку, а Федор умолчал об этом факте.

— Папа, я…

— Помолчи, сейчас говорю я. Все, кто должен быть наказан, будут наказаны, Мария завтра летит со мной в Вену. Это не обсуждается.

— Но у меня учеба.

— Лучшая учеба — это практика, — сурово отрезал отец. — Дарья идет ко мне в компанию и проходит практику там, если уж Майами ей так противен. Ваша свадьба через месяц, у вас есть время выяснить отношения и помириться. Выбирай платье.

— Но…но папа…

Меня трясет от возмущения и обиды. Все притихли, я не знаю, что вообще думает Федор и почему его все устраивает, но я не намерена мириться со всем, что сказал папа.

— Никаких но.

— Нет уж, я скажу.

— Дарья, предупреждаю, ты можешь пожалеть о сказанном, но слова будет уже не вернуть.

Смотрю в холодные глаза отца, высокий, крепкий, слегка похудел за то время, что я его не видела. Строгий костюм, прямая спина, поджатые губы, седина в висках. Совсем недавно я его видела другим, он смотрел на женщину влюбленными глазами, мне не показалось это.

— Та женщина, кто она?

— О чем ты?

Он понял, но сделал вид, что не расслышал вопрос.

— В ресторане, блондинка с голубыми глазами, милая такая. Ты держал ее за руку, там с ней ты был другим.

Отец молчит, лишь плотнее сжимает челюсти, отчего белеют скулы. Вижу краем глаза, как Машка морщит нос и опускает голову.