Читать книгу - "Мой Ад - Анна Штогрина"

Меня приволокли в незнакомый дом в лесу. Протащили, как мешок с костями по лестнице и впихнули в комнату. Приковали наручниками к батарее. Всю эту жестокость выполняли незнакомые мне люди.

Адриан с Киром уехали на другой машине.

От осознания бесчеловечной лютой ярости, с которой Ад обрек меня на унижения и боль становилось совсем тоскливо.

Я сидела, как животное. Прикованная цепями наручников к металлическим трубам. Грязная и голодная. Сколько мне предстоит просидеть так в одиночестве, я не знала.

Но предчувствие подсказывало, что очень долго.

За окном было темно. Руки затекли итопухли под жестким металлом колец. Запястья так ныли и кости в локтях так ломило, что я даже не думала о том, что у меня нет элементарно возможности сходить в туалет.

Я терпела из последних сил.

Хотя если вспомнить наше романтичное знакомство с Адом в лесу, когда я обрыгалась от его члена, то, в принципе, обписяться, не будет чем то сверхъестественным.

Размышляя над своей плачевной участью, я услышала, как приехала машина.

Привстала и выглянула в окно.

Адриан спокойно вышел из авто. За ним последовало несколько мужчин и...женщин.

Сердце упало в пятки, когда я разглядела, как одна нимфа в прозрачном платье обняла моего бородача.

Судя по шумным разговорам и смеху, все отмечали успешно проведенную операцию. А приглашенные женщины должны были развлекать ублюдков.

Мои зубы сами собой заскрипели. Мне стало так больно и обидно, что я начала задыхаться. Хватала воздух, но он не проходил в легкие, застревал в горле.

Значит, вот как он решил со мной поступить!

Пировать и развлекаться, пока я, как собака сижу на цепи, запертая в комнате! И за что?!

За то что меня насильно выкрали от него. Шантажировали и заставили наговорить на видео требования бандитов?!

Ведь все остальное это фейк. Неправда. Ничего у меня с Елесеевым не было!

Зато бородатый дьявол забыл упомянуть о своей любви к жене. Которую он сейчас будет всем доказывать с блядями!

Может в семье Ливингстона - это норма?! Свободные отношения и вся фигня.

Это я слишком нормальная и верная попала в логово к психам?!

За меня забыли!

Я тихо скулила и терпела из последних сил.

Прошел не первый час после возвращения Ада. Снизу из холла доносилась громкая музыка и смех. Потом я услышала приближающиеся шаги по лестнице. Пьяный женский хохот.

Я утерла кулаком слезы, что не прекращали литься несколько часов подряд и никак не иссякали. Притихла.

Понадеялась, что подонок вспомнит о несчастной пленнице и отпустит меня хотя бы в ванную.

Но я снова ошиблась.

Соседняя дверь с грохотом открылась-закрылась. А через минут десять до меня начали доноситься звуки секса.

Адриан через стенку трахал телку или двух...

Вообще не смущался моего присутствия. А может специально указывал мне место бесправной пленницы.

Я зажимала уши руками и снова скулила.

Бляха! Как же больно.

Будто мою плоть режут тупым ножом без анестезии.

Сильно кромсают, и не брезгуют протыкать сердце.

Вакханалия в соседней спальне длилась долго. Это точно был ненасытный Ад, и девок точно было две.

Потому что разные женские голоса в приступах оргазма выкрикивали его имя.

Я умерла в ту ночь безвозвратно. Если новость про мифическую жену подкосила мое душевное состояние, то измена с проститутками разбила меня окончательно.

Никогда я не прощу этому дьяволу этого! Никогда не позволю больше прикоснуться ко мне грязными руками. Лучше умру, чем дам доступ к своему телу этому ублюдку.

Всхлипы и стоны затихли когда за окном брезжил рассвет. Мои веки так опухли и руки онемели, что я находилась в полуобморочном состоянии. И все равно в глубине души клокотала ненависть и злость.

К своему счастью, я смогла отключиться.

В бессознательном состоянии перенести весь этот ужас оказалось легче.

Вот же я наивная. Поверила, когда Адриан так нежно гладил мое лицо в его любовь. Может и хорошо, что треснул меня затем. Теперь можно точно не обольщаться по поводу его чувств.

Даже в забытье мне казалось, что я ощущаю его запах и сильные руки на моем теле. Его нежность.

Странно противоречивые чувства съедали меня. Ревность продолжала бередить мое сердце.