Читать книгу - "Наедине с Боссом - Ирина Давыдова"

— Думаю не без твоей помощи. Ты наверняка хотел таким образом ее прижать.

— Не без моей, ты прав. Только все равно, она помощь принимала только дружескую. А нахер мне ее дружба? Мне секс нужен, как и любому мужику!

— И тогда ты решил взять ее силой? Беременную? — крепко сжал кулаки, а сам представлял, как бью это подонку морду.

— Ну ничего бы не случилось, если бы дала и беременной. Так нет же нежные какие, в обморок сразу падать.

— Ты гнида, ты ее ударил. Ты женщину ударил, — я подскочил со стула и схватил Никольского за кофту, шипя ему прямо в лицо: — посмел поднять руку на беременную. Это моя женщина, моя! Слышишь, ты, подонок!

— Крам, успокойся! Крам! — друг с силой оторвал меня от мерзавца и вернул обратно на место.

— Если этот человек продолжит себя так и дальше вести, я перестану что-либо говорить.

— Не в твоих интересах такие условия ставить, — пояснил Филиппенко строгим голосом: — продолжай!



Никольский скривился, с прищуром посмотрел на меня, и продолжил, кажется, получая удовольствие от своего рассказа:

— Шлепнул я ее разок ремнем, она и в обморок хлопнулась. Знаешь, Крам, а жаль, что ребенок еще тогда не умер, глядишь, твоя Мими со мной бы осталась.

— Сгниешь ты падла на зоне, даже тараканы постесняются жрать тебя.

— Перед Богом, моя смерть на тебе будет.

— Да не смей ты вообще святого упоминать! В тебе же ничего такого нет!

— Так ладно, брейк, — произнес Оболонский, утомившись слушать наши перепалки.

— Согласен, — кивнул начальник, — переходи к сути. Как ты познакомился с Миронюк и Котляренко?

— С Котляренко мы со школы знакомы. А с малолеткой меня Виолетта и познакомила. Как они связались, понятия не имею.

— Что дальше?

— У каждого — свой повод, пусть они и рассказывают. Я лишь считаю, что каждому по заслугам. Не должны эти двое быть счастливы. За малую конечно немного обидно. Это я про Виталину. Не в нее я должен был стрелять, а в Мию. Сдохнуть она должна была, чтобы этому не принадлежала, — кивнул на меня, а я решил все же сдерживать себя. Не хватало мне проблем с законом. — В общем, пигалица мелкая выскочила из дома, а я не разглядел, да шмальнул.

— Слышь ты, пидорас, — со стула к удивлению, подскочил Макс, и на его лице отражалась ненависть, — это ты падла гондон, понял? Да если бы не начальник, я бы тебя как червяка ногой растоптал, хрен моржовый. Ты девчонку едва не убил, и сидишь скалишься здесь, как ни в чем не бывало? А может тебя к насильникам посадить? Чтобы через зад дошло как не стоит делать?

Вот тут прихренел я, даже улыбнулся, не ожидая такой реакции от друга.

В дверь постучали, и Оболонскому пришлось отпустить Никольского, чтобы было меньше нелепых домыслов.

— Андрей Викторович, мы Котляренко с Миронюк задержали. Куда их?

— Вот и отлично, остальное они расскажут. Устал я, — язвительно произнес Сергей, а через секунду добавил, сознавшись в еще одном преступлении: — Мне-то все равно не выкарабкаться отсюда уже, зато будешь знать. Жаль Инне не успел отомстить, эта дрянь все испортила. Ты тоже должен был сдохнуть в кювете. Глядишь, и ребенок бы был ваш жив. Ты бы сдох, а Мия бы ко мне плакаться, так бы и приютил в кроватке.

Значит, та авария была не случайна.

— Вот так, Андрей Викторович, раскрываются зависшие дела. Только что нам сознался в содеянном Никольский. Признал, что это именно он хотел меня тогда убить, сбив на трассе и уехав в неизвестном направлении.

— Все записываю, не переживайте, Никита Витальевич. И да, Никольский, пистолет откуда?

— Оттуда! — выплюнул он и добавил: — Не скажу.

Через несколько минут Филиппенко протянул бумагу с ручкой Никольскому, и тот безоговорочно подписал свое признание. Я был рад этому, и не на секунду его не пожалел. Своим поведением и словами он дал ясно понять, что ни капли не раскаивается в содеянном, так почему мне тогда его жалеть.

Когда конвой уводил Никольского из кабинета, на входе пересеклись с Виолеттой. Столько яда в ее глазах оказалось, я даже представить не мог, что женщина может быть такой злой. Но вот оно чистое явление перед глазами.

— Урод! Сдал меня с потрохами? Ну ничего, я тебе добавлю, — прошипела Витка, и с гордостью подняв подбородок, обернулась ко мне. — Здравствуй, любимый.

— Где Миронюк?

— Андрей Викторович, ждем директора детдома и ее мать. Без них не можем допрашивать. Да и у нее еще свои проблемы с детдомом. Пока в камеру ее прикрыли.

— Ладно, — кивнул он, а я услышал тяжелый вздох друга.

— Надо же было трахать такую суку. И чего не хватало ей.

— Котляренко! Садись давай, чего замерла?

— На любимого насмотреться не могу, — съязвила она, а я чуть не выплюнул от ее противного голоса и вранья. Даже сейчас вместо того, чтобы раскаиваться и рыдать, она находила в себе наглость иронизировать.

— Понятно, тут целая Санта Барбара. Ну что же, хочу услышать твою версию того, как ты любила, а тебя нет.

— Откуда вы знаете? — удивленно спросила она, наконец-то перестав на меня смотреть.

— Да больно ты злая, глаза твои все выдают. А если серьезно, то села и рассказывай. В игрушки играть позже будем.

Виолетта недовольно хмыкнула, присела на свободный стул, обернулась посмотреть стоИт ли позади конвой, и убедившись, что бежать некуда, все же заговорила, снова посмотрев мне в глаза:

— А я рада… — начала она, и облизнув губу, быстро глянула на Макса и потом на меня, — рада, что он не родился. Главное, что мои денежки не достались нищебродке.

