Читать книгу - "Ты будешь моей - Виктория Победа"

Лара

— Я сам, — Матвей оттолкнул от меня мужчину и встал позади моего кресла.

Я не видела его, но всем фибрами души чувствовала скопившиеся в нем гнев и напряжение. Сама же я находилась в полной прострации, липкий страх заполонил каждую клеточку моего тела, ужас сковал движения, и я лишь могла мысленно молиться. Не за себя – за него. Происходящее напоминало какой-то дурной сон, все казалось, что вот-вот проснусь и все закончится, а рядом будет улыбающийся Матвей. Но как ни старалась «проснуться» — все тщетно. Это не сон, а жестокая реальность.

Мужчина препятствовать не стал, тем самым несказанно меня удивив. И вообще наши нежданные посетители вели себя вполне доброжелательно, если забыть о том, что несколько минут назад Матвей раскидал четверых по углам, как минимум двоим сломав носы, по крайней мере их перекошенные от боли лица и капающая на мраморный пол кровь свидетельствовали в пользу этого самого перелома.

У самого выхода из клиники нас уже ожидали два огромных, тонированных внедорожника.

— Кресло в багажник, — низкий, чуть хрипловатый голос главного нарушил тишину. Матвей без слов обошел кресло, и взяв меня на руки, ловко нырнул в салон автомобиля.

— Все будет хорошо, — прошептал мне на ухо, прижимая меня к себе так сильно, словно боялся, что меня у него отнимут.

— Я люблю тебя, очень люблю, — зашептала, обнимая его за шею. Просто не могла промолчать в свете последних событий.

Машина тронулась с места и время словно остановилось. Воздух вокруг словно потяжелел. Приходилось прикладывать усилия, чтобы сделать вдох, втянуть вязкий воздух в легкие, жаждущие кислорода. Мне было страшно, трясло, словно на улице тридцатиградусный мороз, конечности сковало невидимыми оковами. Я не за себя боялась, я боялась за самого дорогого человека в моей жизни. За которого я с легкостью отдала бы свою, если бы была точно уверенна, что ему это поможет. Что спасу его.

И снова в голове завертелись слова, сказанные Кириллом. Я приношу беды, из-за меня мы сейчас едем в неизвестном направлении на встречу неизведанному. Туда, откуда уже, возможно, не выберемся живыми. И мне бы биться в истерике, наверное, так бы было логичнее, но у меня просто не осталось сил, все, на что их хватило — обнимать Матвея и повторять, как сильно я его люблю.

Автомобиль мчался по дороге, со свистом рассекая воздух. Казалось, наша поездка длилась целую вечность, а впереди ждала неизвестность. А потом машина резко затормозила и до слуха донесся противный визг шин. Зачем так резко бить по тормозам?

Дверь справа распахнулась.

— Выходите, — приказной тон, заставивший поежится и почувствовать ощутимую дрожь в теле. А вот Матвей казался невозмутимым и можно было бы подумать, что он совершенно спокоен, если бы не до боли сжимающие меня ладони. Он прекрасно умел прятать истинные эмоции, сейчас я отчетливо это видела. Его лицо не выражало ровным счетом ничего. Никаких эмоций. Во взгляде читалось ледяное спокойствие.

Он осторожно вылез из машины, все также сильно прижимая меня к себе, после чего опустил в уже приготовленное для меня кресло. 

Нас провели по выложенной прямоугольными брусками дорожке к небольшому и совсем неприглядному домику, окруженному такими же ничем непримечательными строениями. Некоторые их них были совершенно точно заброшенными, с практически обвалившимися крышами и обветшалыми стенами, покрывшимися плесенью и мхом. Какое-то гиблое место, вдали о цивилизации.

Изнутри домик выглядел также тоскливо, как и снаружи: старые, пожелтевшие и кое-где оборванные обои, местами потрескавшийся потолок с обвалившейся штукатуркой, старая, потрепанная временем мебель тоже не внушала доверия. Никак не покидало ощущение, что все это вот-вот обвалится и похоронит нас тут заживо.

Оценивая обстановку вокруг, я не сразу обратила внимания на стоящего у одного из окон высокого, светловолосого мужчину. Он даже не обернулся с нашим появлением, продолжал выдыхать сигаретный дым и смотреть на открывающуюся за окном картину, никак не реагируя на наше присутствие.  

Наконец, выбросив в окно сигарету, он обернулся и внимательно посмотрел сначала на Матвея, потом на меня. На лице мелькнуло удивление, сведенные брови и выступившая глубокая морщинка на лбу выдавали его озадаченность при взгляде на меня.

— Это еще что? Почему она в кресле? — утробный бас эхом разлетелся по комнате, заставив меня втянуть голову в плечи, но взгляда от мужчины я отвести так и не смогла. Что-то в его глазах цепляло, словно держало и не позволяло отвернуться.

— Может, потому что она не может ходить? — голос Матвея, ровный и спокойный, сквозящий уверенностью в себе и своих словах. Несмотря ситуацию, он не тушевался.

— Не ерничай, — пробасил мужчина, бросив на Матвея предупреждающий взгляд. — Почему я об этом узнаю только сейчас? — теперь он говорил с кем-то стоящим в стороне, позади меня.

— Я не был не в курсе, — уже знакомый мне голос заполнил пространство. Тот самый мужчина, брюнет, что командовал амбалами.

— И как так получилось, что ты был не в курсе, Тарас?

— Девчонка практически все время была в доме, парни упустили этот…хмм…момент, — они говорили так, словно меня здесь вообще не было.

— Упустили момент? — он так неожиданно заорал, что казалось даже стены вокруг затряслись, не говоря уже обо мне. — Она инвалид, мать вашу!

— Полегче, Беркут, твои щенки тоже забыли об этом упомянуть, — с нескрываемым презрением в голосе огрызнулся оппонент, а мне даже не нужно было задумываться о ком идет речь.

— Что с тобой произошло, девочка? — тот, кого называли Беркутом вдруг обратился ко мне, заглядывая мне в глаза. Черты его лица смягчились и сейчас он уже не казался таким устрашающим. Он вообще не казался плохим человеком и сейчас словно что-то переваривал в собственных мыслях. Что-то, что никак не хотело складываться в целостную картину.

— Не подходи к ней, — некогда спокойный тон Матвея испарился стоило Беркуту сделать шаг в мою сторону.

— Успокойся, — снова тот самый брюнет, — мы уже поняли, на что ты способен, обойдемся без мордобоя, вы здесь для того, чтобы поговорить.