Читать книгу - "Моя лучшая роль - Стеффи Ли"

— На твой выбор.

— Будет сделано! — с честью принимает вызов и удаляется.

Достаю телефон и вижу сообщение от Хлои.

Х: Это не мое дело, но твой папа сегодня уезжает. И мне кажется, он бы очень хотел тебя увидеть.

Начинаю набирать сообщение «Харисон Стил мой биологический родитель, но это не делает его отцом.» и только собираюсь нажать кнопку отправить, как раздается знакомый женский голос слева:

— Райан! — резко поворачиваюсь, встречаясь глазами с Мирабеллой, а потом происходит столкновение. Молодая официантка врезается в меня и выливает бокал шампанского, который держит в руке, мне на штаны. Прямо туда, куда надо, если намереваешься оправдываться и рассказывать истории о неудачном походе в туалет.

— Чёрт! — тихо выругиваюсь я.

— Все в порядке? — сын Ройи в этот момент проходит рядом.

Девушка стоит и, как единственное известное слово, повторяет:

— Извините, извините, извините…

— Все отлично! — улыбаюсь, играя роль довольного жизнью и, в особенности мокрыми штанами, дурачка. — Мне давно следовало послушать свой мочевой пузырь и проследовать в нужную комнату.

Смех вокруг разряжает обстановку и я, успокоив официантку, иду по направлению к туалету.

После пары неудачных попыток уменьшить пятно слышу стук в дверь.

Блядь, тут четыре кабинки… Стучать обязательно?

— Райан! — зовет девичий голос. — Позволь тебе помочь.

Не знаю, на какую помощь я рассчитываю, вряд ли у нее с собой волшебная прачечная, но впускаю Мирабеллу внутрь.

Выглядит она прекрасно. Черное бархатное платье подчеркивает тонкую талию и широкие бедра. Но мой член на ее вид только зевает и говорит «ну такое себе».

— Ты забыл телефон, — улыбаясь, протягивает мне сотовый.

— Да нет, просто оставил на столе. Но, спасибо.

Достает пару салфеток из корзинки и, наклонившись, начинает тереть у меня между ног. А затем активно массировать, и это уже не кинокомедия про сушку брюк, а намеренное переключение в порно-режим. В другой ситуации я бы не возражал против таких манипуляций ее пальцев, но сейчас мой член истошно вопил «Помогите! Насилуют!».

— Не надо, — мягко говорю и деликатно убираю ее руку от моего паха.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ты такой красивый, — она подается вперед, упираясь в меня грудью, и я чувствую твердые соски. — Не могу забыть тот секс в твоем трейлере…

— Мирабелла, я…

Она поднимается на цыпочках и проводит языком по моим губам.

— Трахнешь меня здесь? Как захочешь… — а ведь смотрит такими невинными глазами, прося отыметь ее в туалете ресторана.

Член затыкает свои уши и громко говорит «Ла-ла-ла! Ничего не слышу! Изыди!».

Поворачивается ко мне попой, не забываясь потереться о мой пах. Кладет свою грудь на стол и, широко расставив ноги, поднимает платье.

Член от такого зрелища немного лихорадит, но он обливается холодной водой и, не жалея себя, бьет по щекам. Обкладывается чесноком и повторяет «мне нужна только русалочка! Изыди!».

— Извини, — произношу как можно мягче. Мне всегда неловко отказывать женщинам в сексе. Проще трахнуть. Намного проще довести до оргазма и уйти с чувством выполненного долга. А отказ хуже пощечины. Но сейчас я правда не могу. — Встречаюсь с другой.

— Разве вы не расстались с Зоуи Томпсон? — удивленно поднимается Мирабелла. Откуда она знает? Вроде, не было нигде в новостях… Или было где-то…, а я все упустил?

— Это не Зоуи. — собственно, что еще сказать, не знаю. Напомнить опустить платье? Но это будет полный фейспалм. Лучше, от греха, покинуть этот пыточный туалет. Я больше согласен сидеть при гостях и радовать всех своими мокрыми штанишками, чем быть изнасилованным…

— Пойду к гостям. — в меру улыбаюсь, без трагизма и без перегибов. Игра в искренность.

— Хочешь в ротик? — она снова слишком близко и ее рука гладит мой доведенный до нервного испуга член.

— Мирабелла, у нас не будет секса.

Применяю еще один урок «для непонятливых» от сестры: «Говори медленно и акцентируй каждое слово». Убираю руку с паха и быстро выхожу.

Когда я дохожу до своего места, вспотевший от напряжения член радостно обмахивается платком и нервно дышит: «Я чертов кремень! — гордо говорит он.»