Читать книгу - "Сжигая мосты - Юлия Гатальская"

– Почему она не легла на диване?

Я мог бы гордиться столь проницательным и умным ребёнком, если бы не ощущал себя в ту секунду тупым ослом, портящим психику дочери. Самое страшное для меня тогда было осознавать, что подобного не случилось бы, если бы Таня не свалилась на мою голову вчера так неожиданно, или если бы я думал не пенисом, а головой и догадался хотя бы закрыть дверь своей спальни на ключ.

– Диван очень узкий, она бы упала с него во сне, – уверенно врал я, понимая, что это мой единственный шанс сохранить доверие дочери, которого я так усердно добивался со дня развода с Вероникой.

– Но почему она спала голой? – всхлипывала моя малышка, недоверчиво заглядывая мне в глаза, от чего моё мужское каменное сердце дрогнуло.

– Она забыла привезти с собой пижаму, и потом, в нашей комнате кондиционер плохо работает, было очень жарко, – продолжал я убедительно лгать, вытирая слёзы дочери пальцами и одновременно успокаивающе гладя её по спине.

Катя перестала хныкать, сдвинула свои маленькие, отливающие бронзой брови, и строго произнесла:

– Я хочу, чтобы она уехала! Она мне не нравится!

Я растерялся от такого категоричного заявления. А что, собственно, я вообще ожидал? Что Катя влюбится без памяти в Таню, и мы будем все вместе проводить выходные? Да, чёрт подери, я бы хотел этого. Я без памяти любил дочь и не мог прожить и дня без Тани и в душе надеялся, что когда-нибудь они сблизятся и подружатся. Но всё изначально пошло наперекосяк, их знакомство было неправильным, не таким, каким я его себе иногда представлял. Надо признать, что Таня не приложила и малейших усилий, чтобы понравиться Кате, напротив, она весь остаток вечера упорно делала вид, что её не существует, постоянно вешаясь мне на шею и приставая с поцелуями, от которых я с трудом отказывался. И вот теперь я стою перед выбором: обидеть дочь и навсегда потерять её доверие, оставив Таню, или обидеть Таню, примчавшуюся ко мне на крыльях любви, попросив её уехать. Я сделал попытку уговорить дочь на нейтральную позицию:

– Детка, – ласково начал я. – Нам с Таней необходимо решить кое-какие дела по работе, она не может сейчас уехать. Но, – я перебил Катю, открывшую было рот, чтобы возразить, – я обещаю, что она больше не будет спать на моей кровати и не будет ходить голой. А ещё я обещаю, что весь сегодняшний день буду делать всё, что ты попросишь, и отведу тебя на все аттракционы, которые тебе позволены по возрасту!

Катя была не глупой девочкой, и её явно заинтересовал такой вариант развития событий. Она даже сделала попытку поторговаться, приплюсовав ко всему предложенному лишнюю порцию клубничного мороженого, чему я умилился, ликуя в душе, что склад ума несомненно передался ей от меня, а не от матери.

Спустя некоторое время мы практически уладили все споры и разногласия с дочерью, я в уме уже подписал соглашение о мире и пакт о ненападении и мы собирались пойти на завтрак, как из комнаты медленно вышла Таня, одетая в одни только стринги. Я ошарашенно уставился на неё, не в силах вымолвить ни слова. Признаться, моё недоумение было легко объяснимо, ведь обговаривая с Катей условия мирового соглашения, я никак не мог предположить, что Таня выйдет из комнаты раньше полудня, как это обычно бывало в выходные. Но, вопреки моим ожиданиям и назло моим стараниям замять инцидент, она показалась на глаза моей дочери, причём не просто показалась, а показалась практически голой.

Я продолжал шокировано наблюдать, как Таня лениво потянулась, демонстративно зевнула и направилась в нашу сторону с очевидным намерением снова повеситься мне на шею. В другой раз от подобного откровенного зрелища её колыхающейся при ходьбе пышной груди, плоского живота и стройных бёдер я бы уже почувствовал прилив крови ниже пояса и пригвоздил бы эту дикарку к стене с намерением выбить из неё всю спесь, но сейчас меня такое её поведение начинало раздражать. Я бросил взгляд на лицо моей девочки, которая с широко открытыми от шока глазами рассматривала приближающуюся голую женщину. Я мысленно поблагодарил Таню за то, что она соизволила хотя бы нацепить трусы, не иначе как в знак уважения к моему ребёнку, потому что в своём доме она бы не стала тратить на это время.

Не успел я сообразить, как нужно себя вести в такой момент, как Таня уже прижималась к моей спине своей мягкой грудью и шептала какие-то словечки мне на ухо, полностью игнорируя присутствие третьего человека трёх лет отроду. Катя в тут же секунду вскочила с моих колен и снова начала истошно кричать, топая ногами, словно Золотая антилопа, выбивающая из-под копыт монеты из драгоценного металла. Сказать, что я взбесился – ничего не сказать. Я готов был придушить Таню на месте. Но вместо этого я грубо схватил её за локоть и буквально отволок в комнату, рыкнув: «Сиди тут и только посмей выйти!» С шумом захлопнув дверь, я вернулся в гостиную к моему рыдающему ребёнку.

Все мои попытки успокоить дочь оказались безуспешными. Она билась в истерике и кричала, что хочет к маме. Никакие мои доводы и уговоры уже не могли вернуть её в спокойное состояние, и я, смирившись со сложившейся ситуацией, пообещал ей позвонить маме, как только она выпьет сока и немного успокоится. Катя послушно осушила стакан апельсинового сока, а я, воспользовавшись тем, что она отвлеклась на транслируемый по телевизору мультфильм, вернулся в спальню, с намерением обрушить весь свой гнев на Таню.

Однако когда я вошёл в комнату, все мои жёсткие настроения испарились. Таня лежала на кровати в коротком розовом пеньюаре и горько плакала. В тот момент я подумал, что нет ничего хуже в жизни, чем оказаться между двух огней, одним из которых была моя обожаемая дочь, а вторым – желанная женщина. Я понял, что имеют в виду люди, говорившие, что им иногда приходится разрываться на части. Даже когда я был женат на Веронике и разрывался между семьёй и работой – это были совсем другие ощущения, во всяком случае сердце моё оставалось единым, тогда как сейчас оно грозило разорваться пополам.

При виде рыдающей Тани моё сердце сжалось от жалости к ней, настолько трогательно она выглядела, скрутившись калачиком на покрывале. Признаться, я никогда ещё не видел её в амплуа страдающей от обиды женщины. Совесть услужливо напомнила, что именно я являюсь виновником таниных слёз, и вся моя ярость окончательно пропала, оставляя после себя лишь легкий шлейф нервозности.

Я подошёл к девушке и слегка обнял её за плечи в попытке утешить. Таня тут же доверчиво прильнула ко мне всем телом, обвив свои руки вокруг моей шеи и уложив голову на моё плечо.

– Прости, – прошептал я, поглаживая её по голове. – Я не хотел тебя обидеть. Просто ты ведёшь себя неподобающе, всё-таки, Катя ребёнок, переживший развод родителей, нельзя травмировать её психику ещё сильнее.

– Ну я же не знала, что она так отреагирует, – всхлипывала Таня, заглядывая в моё лицо своими коровьими глазками, которые казались просто огромными из-за мокрых от слёз ресниц. – У меня нет опыта общения с детьми.

– Да, это моя вина, нужно было тебя предупредить, – согласился я, понимая, что злиться надо только на себя.

В этот момент Катя позвала меня.