Читать книгу - "Пленница тирана - Кира Шарм"

Маниз сидит все в том же кресле наверху.

Все так же, как и во все предыдущие наши встречи, лениво, из-под полуприкрытых глаз, наблюдает на извивающимися в клеткам, стриптизершами-шлюхами. Поигрывает металлическими шариками, вертя их в пальцах. И тянет виски.

Ни о чем не спрашивает, пока ужин не закончится, — да и я не начинаю разговор. Хозяин чтит традиции, и даже если дело супер-срочное, вряд ли нарушит хоть одну из них.

А я — только сжимаю зубы, думая о том, что вот так же могла бы извиваться перед избранными гостями и моя Фиалка. Блядь, — нужно будет и записи с камер за то утро посмотреть. Зло прожигает грудь — не по-хорошему, тягучим ядом, — от одной мысли, сколько парней ее увидеть полуголую могло…

— Серьезный вопрос, дорогой, — Маниз прикрывает веки, медленно смакуя новый глоток виски после того, как внимательно выслушал все, что я рассказал. — Мне это не нужно, надеюсь, ты понимаешь, — острый, пронзительный взгляд мне в глаза из — под полуприкрытых век. — Я в большие игры давно уже наигрался, свое получил и теперь — просто поддерживаюсь, непоропливо наслаждаюсь жизнью. Рвать, хватать и выдирать из чужих зубов — это все в прошлом. Посмаковать жизнь хочу, сколько ее там у меня осталось. Раз до старости дождить повезло.

Киваю, — естественно, я даже и не думал ничего Манизу здесь предъявлять.

Все так, как он и говорит, — он войны и перераздела он отошел давно. Ему такие обороты уже давно неинтересны, — да и меня вряд ли бы вот так подставил. Нет, — тут чужая рука, — иначе не сидел бы я сейчас с ним рядом и разговоров бы не вел.

— Прекрасно понимаю. Но ты знаешь все и обо всех, Маниз, — кого мне еще спросить? Кому это нужно? Потопить на моих сломанных яхтах верхушку власти и переворот в стране устроить? Или тупо на мои заводы метят, а?

— Оба варианта, я так думаю, подойдут, Морок, — лицо становится хищным, сосредоточенным. — Ты и Лютый давно не здесь. Так что — вашими руками убрать кого-то очень даже безопасное решение. Но и заводы отхватить, — сам понимаешь, это тебе не наркоту и стволы перегонять по чужим каналам. Это миллиарды зелени, друг, причем — легально и статусно.

— И кто ж на такой кусок рот свой раззявить мог бы? Ты же даже про состав сока, который важные люди пьют, все лучше них знаешь. М?

— Думать буду, — он весь напрягается, — и я понимаю, — даже догадок нет. Но для Маниза такая серьезная заявка пиздец, как неприятна. С обеих сторон, какими ни были бы цели. — Буду думать, Морок. Такие крылья в зародыше подрезать надо. Не нравится мне это.

Ну да.

Отхватят наши заводы — а там и на остров замахнутся, — война для Маниза. Переворот устроят, — власть сменится, — и опять война, — кровавая. Жуткая, по всей стране перераздел благ пойдет. Ни хера нехорошо, как ни смотри. И шанса тихо выйти на пенсию с нехеровым пособием ни у кого уже не будет, — всех уберут, на хрен.

— Не афишируй пока, что в курсе. Пусть думают, что у них все получается. Инче ни одного следа не найдем, — все подчистят.

И снова киваю, — так же рассудил с самого начала. Тут — присмотреться, понаблюдать надо, с толку сбить. Понятно, — напряглись, притихли, когда я приехал. Пусть расслабятся, увидят, что я другим занимаюсь, — гостиницей с Тигром, перевозками по моим каналам. Пусть дадут мне парочку зацепок.

— Ну, что ж, дорогой. Я тебя услышал. Как только что-нибудь узнаю, — сразу же свяжусь. Но и ты меня в курсе держи.

— Конечно, — поднимаюсь, снова осматривая зал. Эстетичное, но все-таки — блядство. И как раньше не замечал? Злит меня, что моя Фиалка частью вот всего этого была. Особенно — такая, какой ее в последний раз увидел. Просто. Тупо. Злит. — Благодарю тебя, Маниз.

— Не стоит. Сам понимаешь, это и в моих интересах. Удивляюсь, как я такой крупняк у себя под носом пропустил.

И он — злится, понятное дело. На его землях что-то глобальное затевается, — а хозяин ни сном ни духом. Для него это — край просто, как херово. Хозяин, — он не только сливки снимать со всего должен. У него все под контролем обязано быть. И безопасность всем, кто на острове бизнес ведет, он обеспечивать должен, — иначе какой он, на хрен, хозяин? А тут — даже информацией не владеет. Это наверняка, — но каждому движению понял.

— Ну, мирной ночи тогда, Маниз, — протягиваю руку для пожатия.

— Подожди.

Поднимается вслед за мной, и, дернув головой в сторону, приглашает идти за ним.

С чего? Показать что-то хочет? Кажется, я довольно ясно дал понять, что на ночь в его «Звезде» не остаюсь.

Молча следую за хозяином по каким-то коридорам, — муравьиные тропы, вот честное слово, — блуждать и блуждать здесь можно, как в лабиринте. Хрен знает, сколько мы наматываем, — на хрена Манизу эти петли в здании? Если, блядь, мочить придут, — думает, следы сможет запутать?

— Подарок твой, — Маниз толкает узкую, незаметную в темном коридоре дверь, и я наталкиваюсь глазами на фиалковый взгляд.

Ненависть? — криво усмехаюсь, сжимая зубы. Нет. Теперь здесь намного больше. Отчаяние. Безнадежность. Ужас. И — да, все та же ненависть, чего таить. Только вот, кажется, уже не на меня направленная. Я вхожу вторым, — девчонка просто не успевает меня рассмотреть.

А я — рассматриваю. Все. Каждю черточку.

Рваное грязное платье, свисающее вниз клочьями. Разбитые коленки со следами земли и зелеными травяными отпечатками. Толстые веревки, которыми она связана, — и от которых наверняка по всему телу останутся синяки. Побелевшие затекшие руки. Кляп во рту. Длинные волосы, превратившиеся в уродливую паклю. И — пронзительный ужас в глазах, который вытесняет все остальные чувства.

— Мне показалось, он потерялся, — глядя будто сквозь девчонку, тянет Маниз. — Решил вернуть, но… если ты его выбросил сам, дорогой, то прости, что отнял твое бесценное время. Отдам охране, чтоб натешилась, а после вернусь к пальцам, — самому мне пробовать это уже неинтересно, — Маниз поморщился. — Будут какие-то пожелания? Ублажала тебя плохо, дорогой? Только скажи, как наказать, — все сделаем. А тебе… Тебе другой подарок будет от меня. Сам выберешь.

Снова сжал зубы — до отчетливого в полной тишине хруста.

Сбежала, значит.