Читать книгу - "Худший друг - МК. Милтон"

Но сосед ничего не ответил, одним движением выбивая из ее легких весь воздух.

Стало нечем дышать, в глазах потемнело, а музыка и голоса ушли на второй план.

Она чувствовала на своей талии его руку, чувствовала своим телом его тело, и шумно сглотнула, когда его вторая рука нырнула в наспех собранные волосы. Глаза в глаза.

Без единого слова.

Мира чувствовала, как дрожат её коленки, как онемел язык, как тесно она прижата к нему.

Вакуум — вот что было в её голове, когда сердце как бешеное гоняло кровь, поднимая в ушах белый шум.

— Ты…

Его палец переместился на ее губы, заставляя замолчать. И Мира послушно закивала, не в силах оторвать своего взгляда от его лица. Какой он был красивый. Нет, не по канонам современной моды, не в сравнении с популярными идолами. А может быть вообще не красивый, если рассуждать нынешними мерками? Он был похож на мужчину. Сильного. Знающего себе цену, и от этого по-темному обаятельного. Мире казалось, что сейчас её сердце просто выпрыгнет из груди, зрачки не стесняясь, разглядывали каждую черту лица. Она чувствовала себя такой хрупкой, когда он в свою очередь прямо смотрел в её глаза, кажется, даже не моргая.

Сосед встал с подоконника, но не разжал объятия, а скорее наоборот.

Он обнял ее за плечи и зарылся лицом в волосы, увлекая ее куда-то вглубь комнаты.

Мира шла за ним и не дышала, лица друзей размылись, а музыкой для нее стало его тяжелое дыхание.

Он вошел в спальню, Мира хотела включить свет, но его пальцы перехватили ее, не давая этого сделать.

Сосед закрыл за ними дверь, и в комнате стало совсем темно. Тесно. И горячо.

— Меня Мира зовут, — прошептала она, но он снова приложил палец к губам, призывая молчать.

Что это значит? Что за игру он затеял?

Ян прижимал тело девушки к прохладной стене и молился только об одном: пусть она молчит. Его не было здесь, в этой комнате. Все его внимание было приковано к звукам, доносившимся из коридора. Разговоры стали более различимы, когда музыка сошла на нет.

Кажется, кто-то пытался договориться с людьми в форме — мудрое решение. Он опомнился, когда входная дверь закрылась, и кто-то начал возмущенно обсуждать произошедшее, перевел взгляд на девушку, которая боялась даже пошевелиться, и только тяжело дышала, зажатая между ним и стеной.

Ян надеялся, что не слишком сильно придавил её, когда был увлечен совсем другим.

Дверь в спальню распахнулась, и какая-то блондинка щелкнула выключателем.

— Мира, там кто-то полицию вызвал, Костян дал им денег, и они свалили, а ты не хотела его звать… Ой.

Блондинка замерла на пороге, растерянно глядя на свою подругу.

Прошло, наверное, секунд тридцать, когда до Миры дошла суть происходящего, он просто ушел. Молча. Как и пришёл.

— Что это было, я вам помешала? — Алина продолжала находиться в растерянности.

— Он очень непонятный. Мутный.

Мира попыталась подобрать слова, синонимы, которые бы подходили к ее соседу, но на ум ничего не шло. Голова вообще была пустой будто, когда они остались наедине, он высосал из нее все чувства, но одно оставил. Мире казалось, что она влюбилась.

— Как его зовут? Сколько ему лет? — Алина полностью потеряла интерес к вечеринке и к Костику, набрасываясь на подругу с расспросами.

— Наверное, он немой, — пожала плечами Мира, — он ни слова мне не сказал. Вот так затащил сюда, прижал к стене, а потом ушел.

— Точно мутный тип. Ты бы была аккуратнее, может, он извращенец какой-то.

— Ну, если бы был извращенец, наверное, что-то сделал бы? — Мира отрешенно пожала плечами. — Бред.

— Все расходятся, — Алина состроила жалобную гримасу.

— Ты тоже?

— Костик предложил посидеть во дворе, там хотя бы колонку врубить можно. Пойдёшь с нами?

— Как-то перехотелось. Теперь ещё и с этим мне разгребать?

— Да нет, они же взяли бабки, не парься, — Алина нахмурила брови, — все равно не понимаю, как он тут оказался. Ты мне что-то недоговариваешь?

— Пора сворачивать вечеринку, — хмуро ответила Мира, потому что больше никакого веселья не хотелось.

Хотелось выгнать всех к чертям собачьим и слушать тишину. Прислушиваться к каждому шороху.

Раствориться в темноте, стать одной чувствительной точкой, которая задрожит лишь в одном случае: если услышит что за стеной, он так же слушает тишину.