Читать книгу - "Я хочу от него сына - Желана Соколова"

Его волосы заметно отросли. Вот что значит, долгое присутствие на вахте, вдали от цивилизации.

Можно спокойно перебирать пальчиками пряди.

— Я застрял, блин! Ева-а! Не, я, конечно, слышал о подобном. Писец полный!

Вот же нервный какой.

— Федь, не дергайся, — прошу его. — Сейчас судорога отпустит, и тебя отпустит. Держи меня только крепко, а то ноги трясутся. Сил нет — упаду.

— Держу, куда я денусь-то?

— Точно? — начинаю понемногу расслаблять мышцы.

— Точно-точно, страстная моя. Я с тебя хренею просто. Держись давай, — целует меня в губы после того, как я с пошлым чпоком соскользнула с члена, и обернулась к нему лицом.

Немедленно запрыгиваю на него, обвивая ногами мужскую талию, потому что мне не хочется терять ни капли драгоценной жидкости. Он подхватывает меня за попу.

— Отнеси меня в парилку.

— Так я уже сегодня парился.

Вот же, глупый. Кто бы сомневался, что он уже посетил сегодня баню.

— Сейчас там не жарко. Продолжим? — предлагаю сама. — Полотенце только захвати.

— Мы же… я…

— М-м? — моргаю невинно глазками, смотря в его зеленые.

Было ощущение, что его мозги активно шевелятся под волосами, а лицо приняло багровый оттенок и было одновременно и удивленно-восхищенным, и сомневающимся.

— Какой у тебя день цикла? Ничего сделать не хочешь? — смотрит в упор так, что душу вынуть можно.

Подмыться что ли? Да щас!!!

— А-а, ты про это, — усмехаюсь, обнимая его за шею и скрещивая пальцы. — Вряд ли с одного раза что-то будет. Сейчас самые безопасные дни, — вру и не краснею. — Не бойся, дорогой, жениться по залёту не придется.

Про свой неподходящий якобы возраст молчу. Самоуничижение ни к чему. Хватит и того, что он сам может об этом подумать. А может и не подумать. Мысли читать не умею, а додумывать за кого-то — дело неблагодарное.

— Я и не боюсь, дорогая, — вторит он мне и снова приникает к моим губам, жадно целуя.

Смельчак какой!

— Зараза, специально, да, дразнишь? — отлипает с неохотой от моего рта, укладывает меня на полок, предварительно кинув на него полотенце.

— Специально, да, — улыбаюсь, глядя на его полуэрегированный член. Быстрый он. — Федя, что-то я в твоей логике никак не разберусь, что ты мне сейчас предъявляешь?

— Детка.

— Конфетка, блин! Я ж просила, — дую губы демонстративно, царапая его спину, тяну на себя. — Соври уж, что «любимая».

— Сходу хочешь загнать под каблук? Не выйдет, — шлепает меня по бедру.

— Ай! Гвоздь ты в пятке, а не подкаблучник, Федечка.

— А я ведь тоже много раз просил не звать меня Федечкой, — прихватывает пятерней мою шею и затыкает рот властным поцелуем, не давая вставить и слово.

— А где твои синяки и боевые раны? — задумчиво произнесла я, едва очухавшись от очередного шквала оргазма.

Мы лежали все там же — на полку. Только поменялись местами, когда я тихо попросила мужчину об этом.

Федор перевернулся, устраиваясь снизу, а я оказалась на нем сверху.

Для пущего собственного удобства, даже не поленилась еще раз перевернуться.

Можно сказать, теперь мы сложились в позе ложек. Только я спиной к нему, удобно устроившись на мужской груди и глядя в потолок.

Он целовал мне затылок, периодически перебирая мокрые пряди моих волос.

Кайф!

Умиротворенная и расслабленная, я наслаждалась нашей близостью.

Нет, не в позе звезды. Ноги были предусмотрительно согнуты в коленях.

Несмотря на удовольствие, про главную цель своей «миссии на Севере» я не забывала.

Меня не волновало, тяжело ли сейчас бурильщику выдерживать на себе мои пятьдесят девять килограммов? Лежит, не жалуется, и ладно. Я ж его восемьдесят выдержала, когда он навалился сверху, в очередной раз кончив.

Да-да, опять в меня, чтобы уж наверняка. Я приложила максимум усилий. На спине это сделать было легче.

Баня окончательно остыла к тому моменту, когда мы прекратили свои эротические и хм, почти акробатические кульбиты.

Зря я что ли ходила на стретчинг? На шпагат я-таки за полгода села, а сейчас смогла продемонстрировать ему свою растяжку.

— Какие синяки? — заметно напрягся Федя.

Даже его рука замерла, перестав выводить замысловатые узоры на моем животе.

— Ну, ты же должен был подраться с Потаповым, — размышляла я вслух, не прекращая улыбаться. — Битва самцов. Все дела.

— Битва самцов. Все дела-а, — передразнил он, повторив мои слова наигранно-писклявым голосом.

Тема явно не пришлась ему по душе, но мне почему-то хотелось его немного потроллить. Вот словно чертик какой дергал за язык, что не могла сдержаться от провокации.

— Еще раз увижу тебя с Потаповым, получишь по жопе, поняла? — продолжил гневаться он.

Боже, какие мы грозные! Повезло мне вынуть ёжика из-под задницы этого мужика.

— О чем вы говорили? — задала вопрос, не умерив вовремя своё любопытство.

В принципе, я ничего не теряла, поэтому и не «фильтровала базар». Я же не за отношениями сюда явилась, чтобы говорить только лицеприятные слова моему бурильщику.

Да и момент сейчас самый подходящий для откровений. Может, что новое поведает? А вдруг?

— Ни о чем. Закрыли тему, — неожиданно рыкнул, ощутимо скрутив мой сосок в порыве эмоций.

Нет уж, не на ту нарвался!

— Медвежонок, почему?

В это «почему» я вложила слишком много. Трактовать можно по-всякому. Главное, как он на это среагирует.

— Что, почему?

Вот же, изворотливый. Кто бы сомневался, что вывернется.

— Что-то изменилось? Ты передумал или что? — сглотнув подступивший ком в горле, задала ему вопрос.

— Передумал. До хрена чего передумал. А ты, однако, настойчивая женщина, Патрахина. Мне нравится твоя инициативность. Говорю же, залипла на меня, — игриво кусает за загривок.

Японский городовой! Узнаю Федю и его коронную, и незыблемую уверенность в собственной неотразимости. И ни слова о ЕГО чувствах и реального отношения ко мне.

Закатываю глаза, никак не комментируя его последнее заявление.

— Нам пора, — говорю я, поёжившись от прохлады, уже успев остыть от любовной горячки. В помещении становилось все свежее. — Нас тут не заперли, интересно? Удивительно, что никто не зашел, — спохватилась, что называется, своевременно.

— Не дёргайся, Ев. Поздно уже. Свет горит, изнутри заперто — любой дурак догадается, что занято, — пробурчал на это Федор, пытаясь меня удержать на месте.