Читать книгу - "Кукла моего отца - Елена Рахманина"

– Мимо проезжал, – отводит глаза и щурится от знойного солнца.

– Не в первый раз. Ты специально выбираешь маршрут через Парсонс? – улыбаюсь ему, вкладывая в свой взгляд всё тепло, на которое способна. Всю любовь, что переполняет меня. Только бы растопить его лёд.

И вновь мне всё равно на то, что я замужем. На то, что мне может грозить за очередной просчёт. Когда Йен рядом, ощущаю, как за спиной вырастают крылья. И все невзгоды нипочём.

Я понятия не имею, что делать с собственной жизнью. Не управляю ей. Она будто вытекает сквозь мои пальцы в сточную трубу. А затычка в руках у Бенджамина Сандерса.

Как хотелось бы вновь стать бедной беззаботной девчонкой. Жевать бутерброды в антикварном магазинчике поутру. И ждать, когда на пороге объявится принц. И вот я дождалась его. Сердце кричит – он тот самый, только руку протяни. И он твой. Только руки связаны.

– Может быть, я соскучился.

Наблюдаю его кривую улыбку. Но распознать, иронизирует он или нет, не могу.

– Что ж, если ты ещё не определился, у тебя есть тьма времени, чтобы это понять, – огибаю его и прохожу мимо. Злость в мгновение ока поднялась во мне и остановилась где-то в горле, вместе с последним брошенным словом. Так хотелось бы не испытывать к нему этой непреодолимой, неконтролируемой тяги. Отхожу, а меня точно магнитом обратно приковывает к его телу.

Шаг. Ещё один. И чувствую на спине, на затылке его прожигающий взгляд. Откуда-то знаю: не даст уйти. Вернёт. И спустя пару секунд он нагоняет меня и прижимает спиной к своей груди.

Я не бежала, но тяжело дышу. Меня душат обида и нахлынувшие чувства, не имеющие ничего общего с ней. Голод и жажда. Преследуют с того самого дня, как узнала о существовании Йена Сандерса.

– Соскучился, – горячее дыхание опаляет висок, а небритый подбородок царапает кожу, – думал, с ума сойду от тоски. Довольна?

Он разворачивает меня лицом к себе и вновь смотрит. Но уже совершенно иначе. По-человечески. С миллиардом оттенков эмоций, каждые из которых мне знакомы. Потому что и меня они терзают.

Совсем рядом проходят люди. Они не обращают на нас внимания. Задевают, нечаянно толкают, спеша по своим делам. А я чувствую лишь те участки кожи, к которым прикасается Йен.

– Нет, – отвечаю вполне серьёзно и смотрю на него, сводя брови.

– Отчего же?

– Видела, как твою тоску разбавляли то блондинки, то брюнетки, – теперь моя очередь криво улыбаться. Ладони сами собой упираются в его грудную клетку, отталкивая. Только без толку. Всё равно что пытаться гору сдвинуть.

Йен морщится, будто в него летит не мой укор, а назойливая муха.

Вместо комментариев кладёт широкую ладонь на поясницу. Он ведёт меня к своей машине, даже не помышляя избавить меня от душащей ревности. Скорее, его она забавляет. Смотрю на его профиль и наблюдаю лёгкую улыбку на губах. Наконец-то настоящую.

– Что происходит, Йен?

– Ничего. Я уезжаю скоро, меня не будет в Нью-Йорке, и мне нужно было с тобой встретиться, – объясняет, не отрывая глаз от дороги.

Так странно, мы с ним почти месяц не встречались. Но я знала, что он в городе, и мне казалось, что я могу в любой момент его увидеть. Приехать на такси к его дому и сидеть у подъезда в надежде, что мне повезёт и я застану его выходящим из дверей. Как и делала пару раз.

Поэтому маршрут, по которому мы ехали, оказался знаком. Холл. Частный лифт в его апартаменты.

Не помню, как мы добрались до его жилища. Помню только опаляющие прикосновения к коже, разорванную одежду. Мою. Его.

Мои пальцы дрожат, когда я неловко кладу их на тяжёлую пряжку ремня. Сейчас я не опьянена алкоголем. Адреналин, в той концентрации, как было после нападения, не бежит по венам. Во мне страх, неловкость и смущение. И желание. Странное, логически необъяснимое. Сделать ему подарок.

Мне не хочется думать о том количестве женщин, что прошли через его постель. Насколько они были опытнее и интереснее меня. Любил ли он кого-то из них. Потому что знаю, что тогда ревность спалит меня дотла.

Я опускаюсь перед ним на колени. Будто признавая, что сейчас, именно в это мгновение, я покоряюсь ему. Нахожусь полностью в его власти. Такая, какая есть. Слабая и беззащитная.

Петля освобождает металлическую пуговицу. Тяну собачку молнии вниз, слыша характерный звук, и спускаю джинсы вместе с боксерами. Поднимаю к нему взгляд, обхватывая пальцами напряжённый член, и облизываю пересохшие от страха губы.

Айс смотрит на меня мутными, подёрнутыми дымкой желания глазами. Не разрывая зрительного контакта, я провожу языком от основания члена к головке. Сжимаю пальцами горячую, пульсирующую плоть, ощущая всю силу его желания. Большим пальцем размазываю появившуюся блестящую капельку по головке. Ладонь скользит по члену, увитому венами. Я смотрю на него, и мысли путаются. Жар между ног поднимается к животу и распространяется дальше по всему телу. Скромность, неопытность отходят на второй план. На их место приходят животные инстинкты. Брать. Отдавать. И снова брать.

Хочется доставлять ему удовольствие и принимать то, чем он делится со мной. Не знаю, откуда это во мне, но я заглатываю глубоко его член, ощущая давление в горле. Расслабляюсь, пропускаю дальше. И вновь жадно облизываю каждую венку на любимой игрушке.

Слышать, как он тяжело дышит, как с губ срывается стон, – новый вид моего удовольствия. Возбуждает сильнее ласк. Я вновь заглатываю член, и его пальцы, запутавшиеся в моих волосах, удерживают мою голову, не разрешая отстраниться, пока горячее семя опускается по горлу.