Читать книгу - "Сво(бо)дные - Лея Кейн"

— Не найдет. Ты же ему про Полинку не скажешь. А он о ней не знает, — отвечаю я, радуясь тому, что никогда не рассказывала Ваське о своем прошлом, даже когда он более-менее на человека был похож.

— Это-то понятно. Но где твоя мама живет, он же знает.

А вот это уже как ушат ледяной воды. Я оборачиваюсь, смотрю в окно маминой кухни, откуда она мне машет рукой, и у меня сердце кровью обливается. Васька же сюда первым делом нагрянет!

Так, Оксанка, не паниковать! Мама больше не одна. У нее есть Павел Георгиевич, а он ее в обиду не даст и быстро отправит Ваську туда, где ему самое место. Он его жалеть не станет, если он даже сыну в челюсть готов заехать.

— Я все решу, Сереж… — говорю я, слыша, как в ухо пиликает параллельный звонок. — У меня вторая линия.

— Ладно, всего хорошего, Оксан. Если передумаешь, звони хоть ночью.

— Пока. — Я переключаю номер, не глядя, и мой слух тут же ласкает хрипловатый голос Роберта:

— Окса-а-ан?..

Да блин! Не жизнь, а американские горки!

Я теряю дар речи, еще не отойдя от всего произошедшего и намечающегося, а Роберт продолжает:

— Кажется, мой отпуск переносится. Я улетаю на Мальдивы завтра утром. Так сложились обстоятельства.

— Ясно, вляпался во что-то, — хмыкаю я, уже догадываясь, что и у этого кадра плохи дела.

— На самом деле, все не так паршиво, как кажется. Поживу там пару месяцев и обратно в страну вернусь. Но ты только представь себе два месяца в раю.

— Да, звучит заманчиво, — соглашаюсь я, учитывая, что я вообще нигде не бывала, а завтра отпустят Ваську, и свалить подальше отсюда — лучшее, что я могу для себя сделать.

А как же Кристиан? Так и будет отдуваться за нас двоих? Павел Георгиевич с него шкуру спустит, а тут еще надо разобраться, кто из нас кем воспользовался.

— Оксан, не молчи. Я же тебя в постель не тащу. Мы можем там бунгало с двумя кроватями арендовать, а дальше… время покажет. Скажи, что подумаешь, пожалуйста.

Я смотрю на подъезжающий к остановке автобус, думаю о Кристиане, о маме, о Павле Георгиевиче, о Ваське, о Роберте и снова по кругу.

— Нет, — смело отвечаю ему, входя в автобус и усаживаясь у окна. — Я не побегу от проблем.

— Ну смотри, Оксан. Самолет в девять. Передумаешь, звони хоть ночью.

Я подаю кондуктору мелочь, отворачиваюсь к окну, гляжу на зажигающийся в сумерках город и уверенно отвечаю Роберту:

— Не жди меня. Может, у тебя другого выхода нет. А я своим побегом всем только наврежу.

— Что ж, — тяжело вздыхает он. — Удачи, Оксан. Надеюсь, у тебя все сложится хорошо.

— Теперь точно сложится, — улыбаюсь я, выключая телефон.

Я помню телефонный разговор Криса с женой. Она его чем-то цепко держит. Чем-то, в чем он боится признаться даже родному отцу. Вероятно, об этом и его немецкий дружок не знает. Но может, он признается мне? Надеюсь, я заслужила его доверие. В любом случае, мне надо поговорить с ними обоими. Павла Георгиевича предупредить, что мама не держит на него зла и что завтра выпускают Ваську. А с Крисом… ну хотя бы начать с того, что я до сих пор таскаюсь с его деньгами, а потом расставить все точки над «и» и уже определиться, кто мы друг другу, и как мы будем жить, учитывая, что через четыре дня свадьба наших родителей.

Я выхожу на нужной остановке, когда на город опускается густая ночь. Плетусь к дому Павла Георгиевича, даю себе минуту и тяну палец к домофону. Не успеваю нажать на кнопку, как дверь с писком отворяется и из подъезда выходит сам Павел Георгиевич.