Читать книгу - "Трио для разведённой - Патрисия Грей"

— Маш, может быть так и было бы, не будь ты той, кем ты являешься. Ты самодостаточная женщина, которая себя уважает. Это очень выравнивает статусы. В этом нашем трио — фактически ты сторона равностороннего треугольника, если говорить о статусе.

— А если не о статусе? — улыбаюсь я.

— То равнобедренного, — отвечает улыбкой он.

— Это как?

— Это два мужчины и одна женщина. У нас всё же разные и функции и подходы. Твоя роль в сексе пассивна, наши — активные. Это нормально. При этом с тобой очень клёво. Ты не настолько пассивна, чтобы было иначе. К тому же ты фантастически чувственная. Я вообще такое впервые в жизни видел, когда мы занимались сексом в Питере. Поразительно, насколько ты отзывчива и сексуальна. Даже просто смотреть на тебя в сексе — какое-то отдельное удовольствие. А заниматься с тобой сексом… это как… как ездить на Ламборгини. Блин, дурацкое сравнение!

— Не переживай, — улыбаюсь я. — Думаю, что я тебя поняла. И, честно говоря, мне очень приятно это слышать.

— Я так и думаю.

— Я вижу.

— Ты сказала, что не представляешь, какие мы в отношениях.

— Да.

— Я не могу тебе рассказать тут многое про Рому, потому что серьёзных отношений он в основном избегает. А для него и неделя — серьёзные отношения.

— Даже так? — удивляюсь я.

— Да. Он очень болезненно пережил измену жены. И последующий развод, инициатором которого был сам. Это трудно понять тогда, когда не знаешь, что всё, что он делал в бизнесе — он во-многом делал для жены и детей, которых очень хотел. Она своей изменой как бы сломала ему цели, заплевала мечты, всё похерила. Просто потому, что влюбилась сильно…. и… дала слабину. Вообще мы с ней дружили. Она — приятная девушка, очаровательная, умная, хозяйственная, и Ромка, конечно, очень её ценил. А вот спустя несколько месяцев после развода, он принялся менять женщин. И ни к кому, можешь мне верить, не относился так, как относится к тебе. В этом одна из самых больших сложностей для меня.

— Почему? — не понимаю я.

— Потому что, если бы не было так, я бы просто дал тебе понять, что он бабник и всё такое. Понимая, что дружбу мы всё равно потеряем, я бы дал бы тебе увидеть другую действительность. Не соврав при этом. Настоящую. Но в том-то и дело, что настоящая действительность — это твой особенный статус для каждого из нас. А не только для меня.

Мы немного молчим, пьём вино.

Кусаю губу.

— Я всё же не понимаю… Как вы так быстро решили, что я важна для вас…

— Я не могу отвечать за Рому. Просто понимаю по тому, как он говорит о тебе, что это так. А для меня… — я ещё в купе поезда очень тобой проникся. Ты меня как-то сразу очаровала. Но очарование — это одно… А когда тебя потом накрывает и ты ищешь эту женщину, чтобы её стало больше в твоей жизни — это уже другое.

— Я тоже много думала о вас.

— Видишь? — он усмехается. — О нас. Не обо мне, не о нём. А о нас.

— Что в этом удивительного? Учитывая то, как мы познакомились и то, что произошло дальше, а также то, что у меня — единственный опыт секса с двумя мужчинами одновременно.

— Уже не единственный, — улыбается он.

— Нет, — не соглашаюсь я. — Единственный. И единственным и останется. Он просто повторился. Мужчины — те же.

— Да, я понял, — чуть хрипло произносит он, и тут же откашливается.

— И всё же я не понимаю, как выбирать между вами. Вы оба стали мне дороги.

— Мы — разные. И дружить стали потому, что как-то получилось друг друга дополнять.

— В отношениях тоже, да?

— Конечно. Говорю же, я не могу в целом говорить о Роме. Потому что действительно серьёзные его отношения видел только с Полиной.

— С Полиной?

— Да. Так зовут его бывшую жену. Но с тех пор много воды утекло, а новых примеров серьёзных отношений, в которых бы он был, я не знаю. Знаю, что он разочарован в институте брака.

— Да, — киваю я, — он говорил мне об этом.

Артур на секунду задумывается.

— Не знаю, может быть, тебе это поможет, — говорит он, — но если сравнивать нас в этом отношении, я бы сказал так: у нас с Ромой — очень разные представления о роли мужчины в паре. И это в общем-то видно было даже в тех кратких отношениях, которые у него были после развода.

— Заинтересовал. А можно поподробнее?

— Я довлею к партнёрству. Для меня важно, чтобы супруги были кем-то вроде двух лыжников на курорте. Знаешь, такая модель равноправия. К ней можно только стремиться, но мне комфортно уже от одного только такого стремления. Когда оно взаимное, конечно. А Роме ближе классическая модель взаимоотношений. Когда женщина подчиняется своему мужчине, а он её оберегает. Полина потому и смогла ему изменять, что он её не контролил, а доверял ей. И уважал её. Правда лишь до того, как узнал про то, чем она занималась, когда он пахал на то, чтобы реализовать их общие мечты.

— Хм, — качнув головой, задумываюсь я. — Интересно.

— Я не знаю, какая из моделей ближе тебе.

— Честно говоря, я и сама не знаю… — вздохнув, отвечаю я. — Наверное, и та и та. Слабые мужчины мне да, неинтересны. Несмотря на то, что на работе я руководитель, я вовсе не из когорты ярых феминисток. Мне нравится чувствовать себя слабой рядом со своим мужчиной. Но тираны меня тоже отталкивают. И сильно. А вот в том, что озвучил ты — привлекательно и то и другое. Я готова принять то, что мой мужчина сильнее меня, и что он принимает глобальные решения в семье. Готова ему подчиняться. Но при этом в отношениях хочу оставаться свободной и уважаемой, а не превращаться в "принеси", да "подай". В обслуживающий персонал. Мне важно, чтобы мой мужчина меня уважал.

— То, что ты озвучила — это не про нас с Ромой.

— Да, я это уже заметила. Было бы иначе, будь кто-нибудь из вас либо тюфяком и мямлей, либо эгоистом с замашками деспота, не было бы и этой проблемы выбора.

Вечер заканчивается. Время нашего свидания подходит к концу и это очень чувствуется. В воздухе витает грусть и даже, пожалуй, печаль. Мне не хочется расставаться с Артуром. Я понимаю, что предпочла бы сейчас, чтобы этот вечер тет-а-тет плавно перешёл в такую же ночь.

В памяти мягкими, нежными облаками проплывают воспоминания о недавних ласках. Артур очень нежен и очень заботлив в сексе. Мне кажется даже, что моё удовольствие для него было важнее своего.

Мы выходим из ресторана и я полной грудью вдыхаю прохладный вечерний воздух. С неба беззувчно падают большие и редкие снежинки. Это очень красиво, особенно в тёплом свете фонарей. Небо тёмное, видны звёзды. Тонкий серп убывающей луны говорит о том, что в одну из ближайших ночей будет темнее, чем сейчас.

Очень романтично. Здесь тихо, звук проезжающих машин доносится отдалённо, и он будто бы приглушён. Как будто кто-то убавил звук.